Вот я и увидел их всех пресловутой красной ковровой дорожке. Благодаря Тане засветились и Ленин и вся их группа, и даже жена барабанщика Сергея, Роза, которой никакие Канны и во сне не снились, несмотря на все её достоинства. В результате того похода, «МэМи» получила приглашение на несколько концертов в Германию, Австрию и Францию, и даже одно в Америку. А Роза контракт с модельным агентством, с которым сотрудничала Таня. Иногда мне кажется, что всё, к чему прикасается Таня, превращается в золото…
А вот ко мне в Москве заявился натуральный прокурорский следователь. Весьма самоуверенный и наглый, как все эти представители правоохранительных и карательных структур. Немного вертлявый, хотя при его коренастой фигуре это было неестественно и потому противно, востроглазый, так и шарил чёрными жгучими глазами по углам, словно там надеялся найти ответы на свои вопросы или раскрыть какие-то наши тайны, как какая-нибудь старая соседка-сплетница, у нас был полный комплект таких на Профсоюзной. Здесь, в доме моего детства таких не водилось, старухи здесь все, как графини первой эмигрантской волны с осанками, ридикюльчиками и шубами из прежних времён, обедневшие, но гордые.
Но немало было таких, кто при новых временах жил лучше прежнего, вовремя подсуетившись, некоторые министерские и номенклатурные работники оказались собственниками или акционерами заводов, фабрик или иных предприятий, приносящих ощутимый доход. Иные оказались в удачной тени своих детей, которым успели устроить карьеры или то же обладание предприятиями различного масштаба или построивших на их обломках новый бизнес, как правило, совместный с иностранными компаниями. Так что публика тут у нас в основном оставалась та же, что помнила меня ребёнком, и чувствовала себя хозяева жизни и страны, пока не отходя в тень, уступив место совсем уж «новым русским», большинство из которых были выходцами из пригородов или даже каких-нибудь Тамбовов.
Вот такой специалист по всем этим «красавцам» и явился ко мне в один пасмурный и душный день около полудня, и ощущение, что сегодня обязательно пойдёт дождь, который тужится с самой ночи, от появления этого человека только усилилось.
– Добрый день, Марк Борисович Лиргамир? – сказал он, хотя по его лицу видно, что он отлично понимает, с кем говорит и даже знает, как я выгляжу.
– Совершенно верно, – сказал я, не отступая от двери, наша приходящая домработница только что пришла, чтобы заняться готовкой и уборкой, и переодевалась сейчас в помещении, которое было отведено ей для этого и ещё для отдыха.
Именно поэтому дверь открыл я сам, к тому же консьержка позвонила снизу и сказала:
– Марк Борисыч, тут какой-то прокурорский к вам поднимается, удостоверение предъявил. Я пропустила, правильно?
– Конечно, не беспокойтесь, – ответил я.
Так что я знал, кто это поднимается ко мне в квартиру, и, когда он достал удостоверение Кочарян Иван Иваныч, старший следователь прокуратуры уже не удивился.
– Чем обязан, Иван Иваныч? Или по имени-отчеству не полагается? – спросил я, не спеша отступать от двери и пропускать его в мой дом.
– Отчего же, – он фальшиво улыбнулся. – Приветствуется. Позволите побеседовать с вами?
Я отошёл, наконец, от двери, открывая путь.
– Побеседовать? О чём же?
Я повёл его в гостиную прямо от передней.
– У вас очень красивый дом, – сказал Кочарян, а я подумал, он что, лейтенанта Коломбо изображает?
Я сел в кресло и предложил ему устроиться напротив меня через журнальный столик, на котором аккуратными стопками лежали журналы, где были Танины обложки. Про его взгляду я понял, что он увидел это.