Сара протянула листок Деннису.

– Это еще не все. Потом банда Джеймса двинулась к машинисту, но тот включил тормоза и спрятался под путеочиститель.

– Дикий Запад… – пожал плечами Деннис, глядя на текст. – Из братьев Джеймсов пытались сделать героев, однако героизм тут довольно сомнительный.

– Люди становятся легендой после смерти, когда они уже не могут подвести своих поклонников, – заметила Сара. – Так вот здесь написано, что Куинн был правительственным чиновником, поэтому я залезла в Интернет прямо с библиотечного компьютера и покопалась в Национальном архиве в Вашингтоне.

Деннис отхлебнул виски.

– У них есть файлы, относящиеся к тем временам? – Он поставил бокал точно на прежнее место, где на скатерти отпечатался влажный кружок.

– Только самое основное. Чтобы узнать подробности, надо писать в Вашингтон. – Она подождала, пока официант расставит блюда: лондонское жаркое для Денниса, омар для нее. – Министр Мак-Клелланд в 1853 году назначил Куинна статистиком в особый отдел по рекомендации некоего Айзека Шелтона из Массачусетса. Последующие министры, вплоть до Ашера, подтверждали назначение. После войны Куинн вышел в отставку и поселился сначала в своем родном Манси, потом переехал в Денвер. Пенсионное управление потеряло его из виду в 1876 году, как раз тогда он продал свой дом на Эмерсон-стрит. После этого – никаких следов вплоть до 1881 года, когда в него стреляли в поезде.

Деннис поднял брови.

– А потом снова стреляли. Когда – в девяносто втором? И опять случайно подвернулся. Странно…

– Вот и я тоже подумала. Кто-то хотел убить его, но так, чтобы это выглядело словно несчастный случай. Наш мистер Куинн становится все таинственней. Видимо, в 1876 году он лег на дно. Кого он боялся? Почему?

– Статистик в министерстве внутренних дел… – задумчиво произнес Деннис. – На таком посту немудрено нажить врагов. – Он улыбнулся собственной шутке. – Так или иначе, с тех пор сто лет прошло. Что бы там ни случилось, все дела давно на полке.

– Само собой, но мы ведь хотели сыграть на истории, а не просто использовать имя Куинна в качестве ярлыка. Люди должны знать, почему их квартал так называется. Иначе с таким же успехом это может быть какой-нибудь Джон Смит. Нет, какая бы тайна его ни окружала, ее-то нам и надо использовать.

– Я понимаю, – кивнул Деннис. Он разрезал мясо на аккуратные ломтики и переложил вилку в правую руку. Сара давно уже научилась пользоваться ножом и вилкой на европейский манер, однако так и не смогла убедить Денниса, что его способ менее эффективен. – Если бы мне удалось понять, почему его смерть включена в тот перечень исторических событий, – задумчиво проговорил он, – то у нас появился бы ключ. А так ничего не ясно. – Он поднял взгляд на Сару. – Знаешь, там многие пункты все-таки связаны друг с другом. Все они – гвозди от подковы.

– Какие гвозди? О чем ты?

Деннис улыбнулся.

– Шучу. Я в четверг беседовал со специалистом из Денверского университета – о том списке, что мы нашли. Она разобралась. Оказывается, во всех этих случаях действия сравнительно небольшого числа людей меняли ход истории. – Он вкратце изложил соображения профессора Луэллин.

Сару втайне позабавило, что Деннис, как и она, потратил время на «внепрограммные» исследования. Она кивнула:

– Ну что ж, она должна знать, о чем говорит, – это ее специальность. Так, значит, Тэйлор придумал коммунизм? Не многовато ли для обычного инженера?

– Да нет, она просто сказала, что Тэйлор, Форд, Ленин и прочие были лишь частью общей тенденции движения к управляемому обществу, где решения принимает особый класс профессиональных «экспертов». Ну, ты понимаешь. В общем, делай, что сказано, и ни шагу в сторону. – Деннис посмотрел в тарелку с мясом, нахмурился и заработал ножом. – Бюрократы… – с ненавистью произнес он и снова поднял глаза. – Я тебе рассказывал, что когда-то, еще до архитекторского диплома, работал инженером-строителем? Мою фирму слопал промышленный конгломерат, и новые владельцы прислали своих управляющих. Ни один из них не был инженером.