– Кудес также говорит, но другими словами. Все вы прямо не говорите, а правду скрываете.

– Так чего же ее скрывать, если ты не хочешь думать?

– Надо тренироваться, – шмыгнул носом Велиг. – А у меня силы нет без устали совершать движения, – признался он.

– Так у тебя все впереди. Я тебе покажу, что делать, – пообещал я, кладя руку на плечо Велига.

Его лицо сразу же засияло, хоть он скрывал, что рад от такого моего участия.

– Пора мне.

– Поешь, попьешь, а потом пойдешь. Или не хочешь уважить хозяев?

Велиг остался и с удовольствием отведал угощения. Было ему лет пятнадцать. Шустрый такой отрок был и смекалистый, только, как и я в детстве, думать не хотел и не видел для себя в этом необходимости.

Еще солнце на следующий день не обрело свою полную силу, возвестив день и встав в самой высокой точке своего хода, а я уже быстрым шагом преодолел расстояние от Десницы до Муромы. Кое-где, где лес не так густел, прерываясь полянами и порослью, я переходил на бег, по привычке на ходу выкидывая руки, обозначая ими удары, перепрыгивал лежащие деревья и ветки, иногда кувыркался. Переход я рассматривал кроме всего прочего, как возможность лишний раз потренироваться. Да и чего время зря терять? Погода – краше не придумаешь. Только лишь легкие тучки на небе. Солнце чаще всего являет свой лик, раздвигая редкие облака. Тихо. Ветра нет. Лес и все живое в нем живут своей жизнью. Ты слушаешь себя и ее, когда идешь, что наполняет твое сердце удовлетворением от такой жизни, скрытым смыслом, при котором ты не отживаешь, а приобретаешь, становишься другим существом, обретая полноту жизни и жизненных сил.

Кудес, когда я пришел в Мурому, как будто ждал меня. Взглянув на меня из-под густых, еле начинающих серебриться бровей, сказал:

– Ты вовремя. Поговорить надобно.

– Кудияру легче?

Кудес только лишь вздохнул.

– Оно-то так, да не совсем. Прежние раны вскрылись. Жизнь у Кудияра нелегкая была. Успел по свету постранствовать, в войнах поучаствовать, мечом помахать.

– Так подождем, пока окончательно не вылечится.

– Нам пора в дорогу. Князь ждать не будет. Послезавтра на рассвете выступаем. Мы с Добросветом и Свитенем в Десницу придем. От твоего дома и выступим. Росица пока, до лета, останется на месте. Так лучше и для нее, и для тебя будет. Надобно будет на новом месте осмотреться, а потом уже и жену звать.

Я вздохнул. Не нравилась мне такая резкая смена в жизни.

– А чего ты о князе вспомнил? С каких это пор мы на него ориентируемся?

– Надобно тебе будет силушку явить. Должен же князь увидеть, что не зря он молодца-удальца к себе призвал…

– Это ты на что намекаешь?

Кудес вздохнул.

– Если не поторопимся, князь куда-нибудь уйти может из Киева. Дел у него много.

– Я не красна девица, чтобы ему себя представлять и в глаза улыбаться.

– Как придешь, сразу соревнование будет. Владимир не упустит возможности тебя проверить, – признался Кудес. – И времени на подготовку не будет. Сходу действовать придется. Поэтому готовься по пути следования.

– Пожить спокойно не дадут.

– Ты сам, вылечившись и на ноги встав, выбрал себе такую жизнь. Хода назад нет, – уведомил Кудес. – И никто из нас не властен что-либо изменить. Ты поменял судьбу своими действиями, родился заново. Остается одно: подтверждать всякий раз свою силу, как право жить так, как нужно для того, чтобы сила в тебе крепла и ширилась. Отход от этого принципа для тебя и для всех нас – проигрыш. Так что не питай иллюзий. С тобой, запомни, будут считаться только лишь потому, что ты обладаешь силой. И это – главный аргумент. Иных нет и не будет. Уяснить тебе нужно эту непреложную для тебя истину. Но хуже всего то, что не ты мне это говоришь, а я тебе. Не думаешь ты. Не привык, а сила, между прочим, в осмыслении того, что и как ты делаешь, в совершенствовании себя в подобных действиях. Это ты пока бодро руками машешь и прыгаешь. Только это – даже не половина успеха.