Он распорядился выделить для коллеги кабинет на руководящем этаже и оказать все необходимое содействие в его работе. Штадлер вызвался сопроводить гостя к его кабинету. Пока приятели шли по длинным унылым коридорам гестапо, Штадлер шепотом рассказал Крюгеру, что получил указание Мюллера фиксировать все, чем будет интересоваться разведчик, и немедленно докладывать наверх. Когда они подошли к кабинету, то Штадлер с неудовольствием заметил, что их поджидал дежурный по отделу незадачливый Лемке.

– А где Майер? – раздраженно спросил начальник.

– Майера вызвал на срочную встречу ценный осведомитель, и он попросил меня подменить его, – несколько сконфуженно ответил Лемке.

«В конце концов, Лемке тоже полностью осведомлен о деталях дела Пайнса и Хавемана. Так что особой разницы в том, кто будет опекать Крюгера, нет», – прикинул Штадлер.

Эта пустяковая накладка, мелочь, быстро забылась. А напрасно. Как показали дальнейшие события, она привела к результатам, имевшим важное значение для дела, и подтвердила ту избитую истину, что в контрразведывательной работе не бывает мелочей.

За каких-то пять минут Крюгер удобно устроился на новом для него месте. Было заметно, что у него большие навыки уютно располагаться в чужих кабинетах.

– Итак, – обратился он к вытянувшемуся перед ним Лемке, – давайте-ка расставим все точки над «и». Судя по тому, что ваш начальник Штадлер определил вас ко мне, он доверяет вам. Поэтому у меня нет оснований сомневаться в вашей надежности, и я поясню только для вас цели моего появления в ваших пенатах. Это поможет нам эффективно решать возложенные на меня задачи. Подчеркиваю, что я прибыл не для какой-то инспекции или поиска ошибок и виновных в них. Мне нужно потрясти дело Пайнса и Хавемана с разведывательной точки зрения и выжать что-либо полезное для интересов рейха. Вы, видимо, знаете многие детали дела, и я рассчитываю на ваше содействие. Теперь нужно решить три срочных вопроса: во-первых, немедленно отмените слежку за Пайнсом, во-вторых, доставьте мне Хавемана и, в-третьих, принесите мне все материалы на Пайнса и Хавемана. Мы подружимся, если вы будете быстро и точно выполнять мои указания.

Лемке резко развернулся на каблуках и выскочил из кабинета.

Через четверть часа на столе перед Крюгером лежало два объемистых досье, а Лемке, несколько сбиваясь, доложил, что сейчас, к сожалению, нет возможности привести Хавемана в данный кабинет. Начальник следственной группы просит штандартенфюрера спуститься в подвал, где содержатся арестованные.

У Крюгера екнуло сердце.

– Что, обвиняемый не транспортабелен? – раздраженно воскликнул он.

Лемке только неопределенно пожал плечами.

– Хорошо, немедленно ведите меня к Хавеману, – хмуро выдавил из себя Крюгер.

В подвале их поджидал начальник следственной группы, который предупредительно сопроводил гостя до камеры заключенного. То искалеченное существо, которое Крюгер там увидел, только отдаленно напоминало человека. С первого взгляда ему стало ясно, что использовать Хавемана в оперативных мероприятиях нельзя. Вряд ли ситуацию смогут выправить какие-либо доктора.

«Вот же идиоты, вот же безмозглые костоломы», – злобно подумал он. Его возмутило не жестокое обращение с обвиняемым. Подонок сам заслужил это. Дело в том, что Крюгеру приходилось не раз применять меры физического воздействия к захваченным агентам противника, чтобы добыть необходимые сведения. Однако он делал это всегда профессионально, сохраняя объекта в состоянии, пригодном для продолжения выяснения и уточнения полученной информации. Теперь же эта сытая самодовольная скотина в отлично отутюженной форме поставила неожиданную точку в многообещавшей операции Крюгера. Вся схема с треском рухнула при первом соприкосновении с действительностью. В голове осталась только пустота и злость.