Для выхода на иной уровень развития государства была необходима консолидация всего общества, ну или хотя бы прекращение противодействия определенной его части. А закладка, противодействующая консолидации, была искусно встроена в политическую систему государства еще в начале девяностых. В результате громадное количество усилий политической системы уходило на преодоление трения между несогласными внутри себя, сильно снижая кпд системы в целом. Как пример, майские указы президента систематически «спускались на тормозах» на всех уровнях реализации. Поручение по составлению единого учебника истории для учащихся так и осталось не выполненным, потому что вселяло страх у определенной части политического бомонда, тайно или явно связанного с западом, перед снижением возможности манипуляций над будущими поколениями. Это же так удобно сталкивать разные части общества между собой на почве того, что в разных регионах учат историю по разным программам, зачастую имеющим существенно отличающиеся точки зрения на одни и те же важные исторические события. Крымский консенсус очень сильно истощился. Несмотря на уголовную ответственность, все чаще в регионах раздавались голоса потенциальных сепаратистов. За Уралом шептались о том, что хватит кормить Москву, на дальнем востоке хотели больших вольностей по налаживанию связей с Китаем. В большом Сочи все чаще протестовали против памятников героям кавказских войн и требовали от местных властей их сноса. И те шли на уступки, «переносили», как они это называли, памятники в другие места, потом всячески изворачивались и потели, когда их заставляли оправдываться громкие голоса из центрально-европейской части России. Короче проблем хватало везде.

Многое, очень многое зависело от политической фигуры, занимавшей кресло президента, потому что Российская Федерация, по сути своей, была империей, имеющей все атрибуты демократического государства. И сознание у большинства населения страны было имперское. Вирус эгоцентризма, тщательно взращиваемый у современной молодежи зарубежными кукловодами, к нашему счастью и огорчению запада, был присущ все еще малой части населения. Большая часть общества с удовольствием ассоциировала себя с чем-то великим и масштабным, именуемым государством, а не противопоставляла себя ему, и была готова поступиться частью своих интересов ради достижения всеобщего блага. Несомненно, президент обладал непререкаемым авторитетом в глазах населения. Никто из других политиков близко не мог соперничать с ним по уровню доверия и одобрению действий. Отсутствие собственных перспектив угнетало и заставляло часть его недоброжелателей вести тайную войну на развал государства, чтобы урвать хоть какой-то кусок власти.

Илья Ильич, наблюдал в иллюминатор, как самолет катится по взлетно-посадочной полосе, заруливает на стоянку. Как к самолету подгоняют трап, расстилают красную дорожку и выстраивается почетный караул. Церемония встречи прошла быстро и через 40 минут кортеж катил по улицам Буэнос-Айреса в Каса Росаду, резиденцию президента Аргентины. По прибытии были назначены обычные протокольные мероприятия, но, как хорошо известно, наиболее судьбоносные решения принимаются не на официальных мероприятиях, а во время «встреч без галстуков». Обоим президентам было что обсудить.

Протокольные мероприятия прошли своим чередом, закончился торжественный ужин и вот уже два президента, находились в бильярдной в присутствии двух телохранителей. Переводчиков не было, потому что общались они на немецком языке, который оба достаточно хорошо знали. Илья Ильич, освоил его во время службы в ГДР, а президента Араухо языку научила бабушка, чистокровная немка, эмигрировавшая в Аргентину накануне начала второй мировой войны. Бильярд любили оба, подходила к концу третья партия. Счет по партиям пока был ничейным.