— Мой кабинет на третьем этаже, — говорю, подходя ближе. — Привет!

Он заметно меняется в лице, когда наконец видит меня. Его взгляд скользит от макушки до пят, задерживаясь на слегка усталых глазах.

На мне деловой костюм — юбка и пиджак, сверху накинуто пальто. Макияж минимальный, а волосы мягкой волной лежат на плечах — я распустила пучок всего за несколько минут до встречи.

Я бы с радостью заехала домой переодеться во что-то более нарядное, но боюсь, после этого мне вообще не захочется выходить. Перспектива укутаться в тёплый плед перед телевизором прельщает куда больше. К сожалению.

В ресторане, куда меня привозит папин коллега, тихо и малолюдно. Я не знаю, каким образом Юре удалось найти уединённое место в это время, но после насыщенного рабочего дня, когда в голове всё ещё пульсируют отголоски последних разбирательств, такая атмосфера — то, что нужно.

Честно говоря, я вовсе не собиралась отвечать на звонок Волошина, когда он позвонил впервые. Спонтанно. Без предупреждения. Я предпочитаю сообщения — мне гораздо комфортнее, когда собеседник сначала уточняет, можно ли звонить, и только потом набирает.

В чувства меня привела подруга Карина, с которой мы дружим ещё со школы. Она, как и ожидалось, скривилась, когда я рассказала ей о Лексе, и привела множество весомых доводов, почему адекватный мужчина не ведёт долгих переписок в сети, не обсуждает книги и фильмы.

С ним явно что-то не так. Что именно — понять сложно, но вполне вероятно, что даже про возраст мой аноним мог соврать, ведь свой он озвучил только после того, как я призналась, сколько мне лет.

В этом была доля адекватности. В этом была какая-то логика. Переписка в сети и реальность — разные вещи. Именно поэтому я сижу напротив Юрия, пытаясь найти в нём плюсы. Потому что, по мнению отца, он — идеальный кандидат для меня.

Возможно, я чего-то не понимаю в этой жизни. Особенно во взаимоотношениях между мужчиной и женщиной. Но мне кажется, что должна быть искра, которая прожигает разум и оставляет только инстинкты. Без неё — это просто соглашение, удобный союз. Но разве любовь — про удобство?

Или я слишком многого хочу?

— Мы с родителями часто бываем в этом заведении, — рассказывает Юра после того, как делает заказ. — Мама обожает итальянскую кухню и каждый выходной пытается вытащить на семейный ужин меня, брата и отца.

— О, так я помешала вашим планам? — неловко поправляю салфетку.

— Нет, что ты. Иногда я могу себе позволить отлынивать.

— Ну слава богу!

Дальше мы говорим о семье Волошиных. Оказывается, мать Юры преподавала в том же вузе, где я училась. Я даже сдавала ей пару экзаменов. Всё, что помню, — она строга, принципиальна и своенравна. Мои подруги бегали к ней на пересдачу множество раз. И каждый раз уходили в слезах и истерике.

Я тоже привязана к своей семье, но по мере разговора — спокойного и вязкого, как патока — осознаю, что Юра как-то чересчур. Его родители знают, что он на свидании. Они в курсе моего имени и фамилии, заочно одобрили встречу и даже пригласили меня в воскресенье на барбекю.

Когда официант приносит заказ, я приступаю к ужину, чувствуя сильный голод, который хочется хоть чем-то перебить.

Папин коллега делает глоток воды с лимоном и резко кривится. Мне кажется, что я читаю в его эмоциях каплю агрессии. Едва уловимую вспышку, которая исчезает так же быстро, как и появилась.

— Мне подали сладкую газированную воду, — качает головой Юра. — А я просил минеральную. Одну минуту, Ольга. Схожу уточню.

Оставшись одна, я откидываюсь на спинку дивана и шумно вздыхаю. Не могу сказать, что испытываю стойкое непринятие, но как продолжать общение — понятия не имею.