Когда мне это удалось — и я вернулась за оставшимися вещами, оказалось, что Константин не терял времени даром, судя по женской заколке и косметике в ванной. Позже общие друзья рассказали, что дело идет к свадьбе. Не со мной, естественно. Не с той, что была рядом все пять лет.

Покинув здание суда и отъехав на несколько сотен метров, я захожу в переписку с Лексом, прогоняя нахлынувшие воспоминания.

«Ты тоже там будешь?»

Я имею в виду — на спектакле. Он понимает. Я просто хочу убедиться, что мой аноним не маньяк и не собирается преследовать девушку, которая не готова к личным встречам, даже в людном и безопасном месте. Я хочу знать, что мы оба играем по честным правилам.

«Я лечу в командировку. Меня не будет в городе примерно неделю».

«Меня устраивает такой вариант, уважаемый водитель маршрутки».

Закусив губу, добавляю:

«Водитель маршрутки, который летает в командировки».

«Буду рад, если спектакль тебе понравится, но буду против, если ты пойдёшь на него со своим бывшим или тем мудаком с последнего свидания».

Точно так же, как Лекс увиливает от вопросов о работе, я ухожу от темы, с кем проведу вечер. Пусть немного поволнуется.

Я направляю разговор в другое русло. Не могу сказать, что меня сильно зацепило, но Лекс…

Невыносимый мужчина. Просто невыносимый.

Я оставляла закладки, сохраняла цитаты в телефон. Была под впечатлением. А теперь дышу, как паровоз, потому что он не оценил содержание книги, которая откликнулась во мне глубже, чем я ожидала.

«Интересно, случится ли когда-нибудь тот день, что ты перестанешь критиковать мои вкусы и предпочтения?» — пишу Лексу.

Мой аноним появляется в сети с двухминутным опозданием, как раз в тот момент, когда я собираюсь продолжить путь и с головой окунуться в работу.

«Я разнёс Талеба, Оливия. Не тебя. Его рассуждения — попытка упаковать очевидное в умные слова».

«В таком случае можешь вернуть книгу — на том же месте, где взял».

«Это уж вряд ли. Книгу я оставлю себе, потому что это подарок. Потому что внутри твой почерк. И, мне кажется, теперь я знаю, как ты пахнешь».

11. 11.

***

Сборы в театр — это целый ритуал, которому я посвящаю минимум полтора часа после работы. Несмотря на то, что иду туда просто с подругой. Несмотря на то, что за мной никто не будет наблюдать.

Важно всё: макияж, духи, платье.

В детстве я часто ходила на спектакли с сестрой и бабушкой, которая взяла на себя наше культурное воспитание, пока родители были заняты карьерой. Но когда мне исполнилось четырнадцать, её не стало из-за острой сердечной недостаточности.

Помню, ба всегда говорила: «Настоящая женщина в театре — и зритель, и актриса одновременно».

Я стараюсь следовать этому правилу, вспоминая её и перебирая вешалки в шкафу. Строгое чёрное? Яркое красное? Или лаконичное бежевое? Я не хочу выглядеть вычурно — скорее, легко и женственно. Без надменного эффекта, который привлекал бы лишнее внимание.

Мой взгляд цепляется за шоколадное миди-платье на тонких бретельках. Атласное, переливающееся на свету. Оно подчёркивает фигуру, но не делает на ней упор.

Я, как обычно, засиделась на работе до последнего, а теперь тороплюсь и бегаю по квартире. Карина же начинает подгонять меня ещё за час до начала, раздражая и заставляя всё валиться из рук, превращая обычные сборы в настоящий хаос.

Я нахожу телефон и ключи, мельком смотрю в зеркало. Включаю камеру и делаю снимок — скорее машинально, чем осознанно. Социальные сети меня не интересуют ещё со времён универа. Я их не веду. Единственный, кто мог бы увидеть эту фотографию, — Лекс.

В мыслях уже готов небольшой сопроводительный текст — что-то игривое, чисто для эксперимента. Поднять самооценку, проверить реакцию. Но останавливает одно предположение: а вдруг я вообще не в его вкусе?