Уложив детей спать, женщина садилась при свете керосиновой лампы за работу. Иногда ей так и не приходилось самой ложиться спать и она просиживала за шитьем до рассвета. А утром, как всегда с улыбкой, провожала мужа на службу, а сына – в школу. Потом на ее плечи взваливались заботы на огороде и по хозяйству, что порою не оставляло ей свободной минуты, учитывая, что дома были еще и две маленькие дочери.

Иногда молодая хозяйка находила возможность поднять себе и другим настроение. Она быстро мастерила из лоскутов ткани маленьких куколок и незамысловатые фигурки животных, при помощи которых порой разыгрывала целые представления, удивляя своей находчивостью и выдумкой всех домашних, а особенно детей. После чего Витя и Валя перенимали у матери самодельных лоскутных кукол и играли с ними, предоставляя ей возможность выполнять разные нужные дела.

Илья, тоже получавший заряд бодрости от импровизированных спектаклей, в такие часы брал на себя заботу о племянниках, подхватывая веселые интонации и включая в игру сделанных из дерева своими руками игрушечных людей и животных. Причем под впечатлением от посещения воинской части старшего брата ему особенно удавались фигурки солдат, разрисованные цветными карандашами. Но чаще всего молодому человеку приходилось тянуть на себе всю самую тяжелую работу в огороде, таскать воду и ходить с престарелой матерью на торговую площадь. Врожденный недуг не давал ему возможности делать все в полную силу. И в отличие от здорового и крепкого старшего брата, он был вынужден выполнять работу максимум вполсилы. Воду он носил налитую до половины ведра. Дрова колол только небольшого размера. Огород копал, погружая лопату в землю лишь на две трети. Но он был в доме помощником всем и во всем. Витя с ним выполнял домашние задания без вмешательства и контроля со стороны других взрослых. Малыши оставались под опекой дяди, как только родителям и бабушке нужно было отлучиться. Для своей матери он был первым исполнителем всех ее указаний. А для жены брата Илья стал настоящей отдушиной, беря на себя многое из того, что должно было выполняться молодой женщиной по указанию свекрови.

– В толк взять не могу, –  сказала пожилая женщина, желая сменить тему о наболевших житейских проблемах, –  вы зачем Витьку так рано в школу отдали? Детю еще и восьми лет нет, а он уже во второй класс ходит. Подождать нельзя было годик, а то и два. Васятке, другу его, хоть девять уже. Все парень постарше и пошустрее.

Молодая женщина ничего не ответила. Усталость брала свое. Она медленно вытерла руки о фартук, встала и направилась в сторону кровати, где спали Витя и Валя.

– Петя все со своей образованностью лезет, –  не унималась пожилая женщина.

Она подняла голову и взглянула на печь, на которой тихо похрапывал ее младший сын.

Почувствовав тепло матери, взявшей в свою руку его маленькую ладонь, Витя начал медленно погружаться в глубокий детский сон. Ему снился отец. Они вместе сидели на берегу реки, ловили рыбу. Мальчик крепко вцепился в удочку и сосредоточил свое внимание на мерно покачивающемся на волнах поплавке, стараясь уловить мгновение, когда тот начнет дергаться от попавшейся на крючок рыбы. Умиротворенное состояние, душевный покой и ожидание новых, острых ощущений от непременно положительного исхода мероприятия, держали мальчика в легком напряжении. Его широко открытые глаза, сосредоточенные на мерно покачивающемся на волнах поплавке, подчеркивали его ощущение защищенности от любых неприятностей в присутствии рядом сильного и любящего отца. Мальчик сидел не шевелясь, затаив дыхание, с нетерпением и одновременно с внутренним спокойствием ожидая чуда, которое может состояться буквально в следующую секунду.