Стэн строго предупредила его не преклонять больное колено, но он всё же сделал это и растянулся, коснувшись лбом коврика, расстеленного на полу.

Магомет Али, старый мудрый афганец, попросил Нэнси удалить ему два зуба.

Обычно здесь зубы все до одного лечили в пивной с помощью пары порций рома или виски. Но мусульманин Магомет Али даже в таких случаях не принимал алкоголь.

Нэнси смазала его дёсны гвоздичным маслом, чтобы притупить боль.

По окончании операции старик поклоном благодарил её, пожав её руку на прощанье.

После рукопожатия Нэнси почувствовала что-то в своей ладони. Взглянув, она обнаружила, что это осколок опала.

– Подарок, – изрёк старик.

– Ох, в этом нет необходимости…

– Вам, – и он ушёл, молитвенно взмахнув загорелыми руками.

Стоматологической ловкостью Нэнси восхищались часто, хотя все её навыки не были систематичными. Но у неё была лёгкая рука, и порой пациенты смотрели с сомнением на то, как она удерживала огромные щипцы и шприцы.

Путешественник, подвыпивший гуляка пришедший за полдень просил выдрать пару зубов.

– Они превратят мою жизнь в ад, сестра, тока простите за волненье, – услышала та ещё с веранды.

– Проходите и садитесь в кресло, – спокойно говорила Нэнси, – Откройте рот.

Зуб чудесным образом оказывался удалённым и уже вскоре лежал в лотке с окровавленными корнями. Лишь один из них был двойным. Нэнси заложила ранку ватой.

– Вы – отличный зубной, чёрт возьми! – восхитился пациент и уже намылился в сторону пивного бара, обмыть это дело.

Порой запаздывал другой пациент. Изрядно набравшись, он едва стоял на ногах.

– Дружбан говорил, шо Вы отличный зубной!.. – шептал он, – Такая лапонька! Не успеешь глазом моргнуть – уже нет! Так и сказал… Принял… Принял… Немного немецкого для храбрости, понимаешь?.. Вырвите его как-нибудь!

Он открыл рот, источив на Нэнси весь свой неподражаемый аромат виски. Зубов у него во рту не было.

– Кажется, Вы не нуждаетесь в моих услугах, – заключила Нэнси, но его зубная боль отчего-то продолжала саднить.

– Так бывает, может, Вы поддались самовнушению. Но у Вас нет ни одного зуба, а значит, и повода для боли.

На другой вечер Нэнси занималась стряпнёй, а Стэн принялась за медицинские обязанности.

Охотник на динго привёз свою жену из лагеря неподалёку от озера Хэрри.

Миссис Бэйтс вот-вот должна была родить. Она сильно переносила плод, и здоровье её было подорвано. У неё распухли ноги, и поднялось давление. Взяв её мочу на анализ, Стэн сочла её чистой: после подогрева образца и пробы на азотную кислоту образовалось белое облачко, свернувшееся довольно быстро.

– Нянечка, я плохо вижу, – простонала женщина.

– Всё обойдётся, миссис Бэйтс. Успокойтесь.

Стэн просила Заиру пригласить из кухни Нэнси на помощь. Она предполагала осложнение в то время, как у миссис Бэйтс уже начались схватки, и стала развиваться эклампсия – форма позднего токсикоза.

Сжав кулаки, со вспенившимся ртом, она резко запрокинула голову, закатив глаза.

Медсёстры сдерживали её в нарастающей конвульсии, дав ей сжать зубами скалку, чтобы пациентка не прикусила язык.

Та стала приходить в коматозное состояние. Её напряжение спадало.

– Нам надо успеть перенести её до родов, и как можно быстрее, – говорила Стэн подготавливая инъекцию и дозу хинина.

Заира выглядела, чуть ли не позеленевшей. И Стэн увела её в кухню. Хотя после второго эпилептического припадка на второй стадии схваток, женщина снова погрузилась в коматозное состояние.

Стэн пыталась добиться вагинального расширения с помощью [?sims’ – зеркала?] расширителя. Воды отошли, и Стэн заглянула в полость:

– Уже видна головка! Я постараюсь захватить щипцами, хотя и боюсь. Мать может не выдержать на протяжении родов.