– А что с лагерем дорожных рабочих?

– Я не взял своего человека. Он надеялся успеть на поезд до Уднаты, и когда я телеграфировал, выяснилось, что он отправился на верблюде до Алис. Он мог пересечь край, так как сбился с обычного пути. Но я телеграфировал констеблю в Алис Спрингс, чтобы арестовать его, окружив убийцу, как только он объявится. Если не погиб в пути.

Он говорил об этом так отчуждённо, что Нэнси пробила дрожь.

– Он ударил своего напарника лопатой по голове, – Может, для него лучше пропасть в пустыне, чем быть пойманным за убийство.

– Наверное… А Вы не останетесь на ланч? – как можно холоднее спросила его Нэнси.

– Нет, нет. Сейчас я загружен срочной бумажной работой. Но если не возражаете, я бы хотел увидеться с Вами вечером после заката.

– Пока что, мы не слишком заняты…

– Значит, жду вас через полчаса. У меня кое-что есть для одной из Вас. Потому я и не приглашаю сестру Стэн.

– Для одной меня?.. – заинтересованно спросила Нэнси, раздумывая, что же это он мог привезти из той мерзкой опустошающей поездки за озеро Эйр? Может, гладкие камушки или набор утвари? В высохших руслах находили рубины. – Эта вещь так тяжела, что у Вас нет её с собой?

– Напротив, легка, как пёрышко, – засмеялся Роберт, – Но хотелось бы вручить это Вам без свидетелей. Только Вам. Вечером увидите.

После раздачи пищи пациентам в полшестого вечера Нэнси умылась и переоделась в прохладную шёлковую бузу с юбкой.

Она предупредила Стэн, что пройдётся до полицейского участка, возьмёт кое-что и скоро вернётся.

Сердце её забилось сильнее, когда она пересекала запылённую полосу, придерживая юбку, проходила она через барханы и высокие макушки пушистых кустиков.

Она находила Роберта Макдональда привлекательным и даже слегка заигрывала с ним, но теперь её что-то настораживало.

Что за подарок он ей приготовил? Неужели кольцо? От таких мыслей девушка смущалась ещё сильнее.

И разом начинала бранить себя за тщеславие.

Макдональду должно быть лет тридцать пять, и вряд ли он холост. К тому же, он ни разу не пытался поцеловать её.

От звука её каблучков звенел весь полицейский участок, и окружной констебль приоткрыл дверь, приветствуя её белозубой улыбкой на загорелом лице:

– Проходите, проходите! Я уж боялся, что вы не зайдёте.

– Я ненадолго. Скоро надо будет помогать Стэн раздать чай.

Тот провёл её в крошечный кабинет, бросил на стол свой отчёт и открыл его.

Потом подошёл к окну, из которого струился луч уходящего солнца и взял что-то цветное, сверкающее, как драгоценность… Пёрышко!

– Это Вам! – и он протянул ей пёрышко, – Это из хвоста какаду красно-чёрной расцветки. Я нашёл его в высохшем русле, поймав в вымершем буше.

– О-о! – Нэнси широко открыла рот от восхищения.

Пёрышко было будто разукрашено закатом: красный цвет оттенял рыжий, обрамляясь бледно-жёлтым и выброшено среди этого подобно полёту чернокрылой птицы в небе, колышущуюся косяками от чёрной до бурой окраски. А кончик был глянцевым, как чёрный агат.

– Роберт! Какая прелесть! Я видела таких какаду близ Этадунны, но ближе они не подлетели. О-о! А их можно выследить?

– Конечно, может найду других где-то, я бы подарил Вам что-то, знаете.

– Я очень-очень Вам благодарна!

Он молча подошёл к ней ближе. Какой могучий человек! Хоть и сама она была не маленькой, а всё же чувствовала себя хрупкой и беззащитной рядом с ним.

– Я заслужил поцелуй?

– По-пожалуй…

В тот же миг он обрушился на неё, и земля ушла из под её ног. Раньше она пробовала целоваться на вечеринках со студентами-медиками и молодыми докторами, когда была чуть пьяной на вечеринках, но никогда её не целовали с такой силой.