Обе сестры сами кофе не пили, а встали поодаль.

– Моих дочерей зовут Заира и Шебиб, – представил их Ахмед Али, – Эти имена дала им их мать, да упокоит аллах её душу.

И афганец с важностью стал показывать гостям свои сокровища, в числе которых было сапфировое кольцо, сделанное из найденного им же самим материала.

Провожать гостей он тоже вышел сам.

По ту сторону ограды был вырыт канал, в пойме инкрустированный минералами, а по краям росли две многолетние пальмы.

И Ахмед не преминул дать сёстрам урок элементарной биологии:

– Вот это, – похлопал он по стволу первой пальмы, – Женская особь. А вот это, – он похлопал по стволу второй, – Мужская. Друг без друга они не растут.

Он и ещё обещал им показать, когда деревья войдут в силу, но им необходима солевая подкормка.

– Когда-нибудь в Херготт Спрингс поднимется целая роща вековых пальм, – пообещал он, – А пока всё мертво.

Когда-нибудь здесь будет больше народу, не то, что сейчас. Верблюдов и то больше.

Юноши, и среди них мой сын, ушли… ушли на юг. А за кого здесь в посёлке мне выдавать своих дочерей?

Сын Ахмеда Али ушёл с верблюжьей упряжкой по Стрезелецкой трассе с припасами всякой всячины к отдалённым станциям.

Долго ещё стоял Ахмед под пальмами, погружённый в свои мрачные раздумья, и его тюрбан издали казался высоким, когда девушки уходили.

– В общем-то, он прав, – кивнул Макдональд, – Здесь некому жениться на них. Местные женятся на белых, и редко выбирают женщину другой расы… Разве что аборигены… Но Абдул считает их недостаточно цивилизованными. Вот проблема.

– Но девушки красивы, – вступилась Нэнси, – Жалко, что они не привыкли к большим городам, где в меньшей мере проявляются расистские принципы и где больше возможности встретить человека своей расы.

– У них нет матери, а без присмотра Ахмед Али их никуда не отпустит, и не выдаст за иноверца.

Стэн, подумав, предложила одной из девушек поработать с ними.

– Мы же и вдвоём справляемся, – недоумевала Нэнси, – И сама знаешь, как в больнице мало места.

Но Роберту Макдональду идея понравилась, и он пообещал поговорить с Ахмедом Али.

Девушкам неплохо бы поучиться самостоятельности. А распределение обязанностей можно назначить попеременно, чтобы каждая приходила в своё время.

На другой день пришёл невысокий бородатый бушмен, опираясь на костыли, вырезанные из мулги. Он обварил ноги, опрокинув горшок с кипятком, да так, что пришлось отдирать ботинки с кусками кожи.

– Если кончится септик, придётся отправлять его на поезде в Аделаиду, – сказала Нэнси, – Иначе ногу потеряет. А он из тех, кто скорее умрет, чем останется калекой.

Нэнси наложила ему компресс, предварительно промыв раны зеленоватой водой из скважины, содержащей в себе минеральные соли, чтобы смягчить кожу.

Стэн пыталась даже пить такую воду, но через пару дней вынуждена была бегать на двор.

Она и ржавую воду из подземной скважины пробовала, когда пересыхала дождевая вода, стекающая с крыши их домика.

Потом она наловчилась удобрять этой водой помидоры – теперь они уже начали краснеть, выдержав даже песчаную бурю пришедшую с северо-востока…

Огород будто миновали эти столбы песка и пыли. Хотя все всходы сжёг и иссушил на корню горячий ветер смешанный с пылью. Будто в соревнование с жестокими морозами юга.

Но на следующее утро часто всё успокаивалось.

Бледно-золотой рассвет озарял такое же бледное облачное небо.

Нэнси принялась очищать от пыли главный вход, а Стэн колдовала над высохшим огородом, потом, опираясь на метлу, любовалась на какаду.

Большая стая розово-голубых попугаев миновала провода железной дороги и уселась на них как на длинных жёрдочках.