– Значит, больше ничего не помните. – это явно был не вопрос, но я отрицательно помотала головой.

Следователь снова помолчал и спросил:

– И ничего странного не заметили в тот вечер в автосалоне или выйдя из него?

– Странного? – вот как раз странное-то я там видела, но пробормотала, – нет, ничего странного.

– Ну хорошо, Александра Августовна, вот ваш пропуск, сдадите на выходе. Благодарю за содействие следствию.

– До свидания.

Вот странно, а почему же он не сказал мне, чтобы я приходила, если я что-нибудь вспомню? Какой-то не настоящий следователь. А вдруг я и вправду что-то вспомню, что мне тогда делать?

3

И я вспомнила! Не прав был Борисов, когда сказал, что отослал мои фотографии в полном объёме, совсем не прав. Я сдала пропуск, вышла на улицу, достала телефон и позвонила Сашке. Голос друга был сонный, но мне было не до извинений, изо всех сил я заорала в трубку:

– Сашка, ты корзину чистил? – на меня стали оглядываться прохожие, но мне было всё равно, я уже неслась в сторону автобусной остановки.

– И я по тебе соскучился. – невозмутимо ответил Лекс. – чё орёшь в такую рань?

– Какая рань, уже четыре часа, ты дома?

– Ну да, кажется.

– Быстро соображай, дома ты или нет, и вспоминай, чистил ли корзину? – я голосила как торговец пахлавой на сочинском пляже. Подошёл нужный автобус, и я запрыгнула на заднюю площадку.

– Саша, ради тебя я готов на многое, но сейчас я беспомощен, как рыба в унитазе. А всё потому, что не понимаю, какая корзина тебя так взволновала?

– Корзина… Комп…Там фотка… а на ней то странное, что я вспомнила, но следователю не сказала, а можно ли мне туда возвращаться, я не знаю.

– Ага, – начал соображать друг, – а следователь откуда взялся?

Совершенно забыв, что Лекс не в курсе моих последних похождений я продолжала бомбардировать его непроснувшийся мозг обрывками информации:

– Ты что, дурак что ли, конечно он из Управления.

– Ясно. А возвращаться куда тебе нельзя?

– Да к нему, в следствие, ну точнее в Главное Управление.

Видимо Сашка решил почтить минутой молчания моё почившее психическое здоровье, а заодно помянуть его стаканом воды, потому что в трубке раздался звук включившегося водопроводного крана, затем звон посуды и снова тишина. Я терпеливо ждала, когда друг вернётся ко мне, наконец он ласково спросил:

– Сашенька, а ты где сейчас?

– К тебе еду.

– Далеко ещё?

– Нет, уже проезжаю Центральный стадион, минут через десять буду.

– Я встречу на остановке. Только если приедешь раньше, никуда без меня не иди. Даже шагу с остановки не делай. Хорошо?

– Хорошо, а почему?

– Так надо, дорогая моя.

Он отключился, а я пожала плечами. Странный он какой-то, пьяный что ли? Когда автобус подъехал к остановке, Сашка уже прыгал на платформе, в летних кроссовках, домашних трениках, чёрной ветровке и без шапки. Собирался он явно наспех. Увидев меня через окно, он подошёл к открывшейся двери и протянул мне руку. На улице он взял меня под локоть, и мы пошли к его дому. В лифте он наконец заговорил:

– Пила?

– Какая? – не поняла я с чего он вдруг решил поговорить со мной о своих инструментах.

– Кудрявая такая, безалаберная и очень талантливая. Пила? – повторил он вопрос.

– Почему?

– Ты опережаешь события, это был следующий мой вопрос. – негодовал мой странный друг.

– Какая пила, Лекс, я тебя вообще-то про корзину спрашивала!

Сашка страшно выпучил на меня свои карие глаза и обессиленно прислонился спиной к стенке лифта.

– А я тебя спрашиваю, ты пила? И если да, то почему, где и с кем? Вот, это полный перечень вопросов.

Только тут до меня дошло, как странно звучали мои выкрики по телефону, и я облегчённо вздохнула. Слава Богу, никто из нас не сошёл с ума. Пока, во всяком случае. Мы приехали на Сашкин этаж и вошли в квартиру. Подхватив на руки Морсика, выбежавшего нас встречать, я прошествовала к компьютеру, по пути объясняя другу, что произошло и зачем мне понадобилась его корзина. Сашка только присвистнул, услышав про похищение дорогого автомобиля.