Да, на маленькой площадке, окружённой кипарисами, пальмами, мимозами и лианами, танцевали не только ноги, талия, грудь, губы Зины, но «танцевало» её сердце, воплощая в жизнь забытый «стратегический» план и едва не сводя с ума бедного «доцента-процента».

Кончился танец, и Харзан с Зиной подошли к тому месту, где стояли остальные дамы, но их уже и след простыл. Они целиком доверили Зине завершать план обольщения «доцента-процента». Сам Харзан, конечно, не догадывался об этом и про себя даже радовался, что дамочки ушли.

По дороге в санаторий Зина зябко поёжилась и обхватила свои плечи руками:

«Мне холодно…»

Харзан поспешно накинул на неё свой пиджак. Хорошо, что ночь не выдала шаловливо-озорного огонька в глазах Зины.

Уже шагов через десять она снова сказала:

«А мне всё равно холодно».

Харзан опешил. Приехали! Что нужно этой женщине? Не может же Харзан снять с себя ещё и рубашку. Правда, в таких случаях полагалось «согревать» даму в своих объятиях, во всяком случае, Харзан именно так и поступал с женой. Но Зина была ему совершенно посторонней женщиной. Если попытаться её обнять, можно нарваться и на пощёчину. И всё же Харзан осторожно положил руку на круглое плечо Зины. Женщина, словно ожидая этого, всем телом прильнула к нему. Её упругая грудь мягко ткнулась куда-то в подмышку Харзана. Он обнял женщину.

«Вам, наверное, тоже холодно, давайте вместе пиджаком укроемся», – прошептала Зина, хотя ей неудержимо хотелось смеяться. Ведь она в претворении в жизнь своего стратегического плана достигла значительного успеха уже в первый вечер.

«Нет, – тоже прошептал Харзан, – мне вовсе не холодно».

«Не говорите так, – возразила Зина. – Хоть мы и в Крыму, но сейчас уже ноябрь, а нам нужно поберечься от простуды».

И Зина, не покидая его объятий, ловким движением перетянула на Харзана пиджак. Теперь они стояли, обнявшись под одним пиджаком. Харзан чувствовал сквозь тонкую ткань упругое тело Зины.

«Как прекрасна южная природа», – прошептала Зина, после чего выразительно прочитала одно стихотворение Есенина из «персидского» цикла. В нём воспевались южная природа и чистая любовь.

Когда Харзан учился в институте, стихи Есенина ещё не были популярны в народе так, как теперь. Правда, он когда-то в юности прочитал всего Есенина, но толком не запомнил ни одного его стихотворения. Есенин в исполнении Зины произвёл на Харзана впечатление.

«А я вот не очень хорошо знаю поэзию», – смущённо признался он.

«Не может быть, – удивилась Зина. – Вам, творческому человеку, способному на научные открытия, сам Бог велел приобщиться к поэзии. Человек, не интересующийся поэзией, отстаёт от своего времени».

«Этого времени как раз хронически и не хватает».

«При желании на всё можно найти время. У вас или желания нет, или вы неправильно распределяете время».

«Желание есть, а вот распоряжаться временем, вероятно, не умею, тут вы правы».

«Конечно, права. А что думает на этот счёт ваша жена? На её месте я бы не уставала знакомить вас с новейшими достижениями в области литературы и искусства».

«Она и сама не особенно сильна в поэзии».

«А знаете, – вспомнила Зина, – на втором этаже нашего корпуса живёт один человек из Казани. Гумером зовут. Странный какой-то… Как и вы, не общается ни с кем. А сегодня днём выходил из тира вместе с якутом Юрой, который отдыхает здесь с женой и дочерью. Может, он спортсмен-стрелок? Хотя никогда не расстаётся с книжками. Вчера, например, у него в руках был двухтомник Есенина. А до этого читал книги на непонятном мне языке, наверное, на татарском. Словом, совсем не похож на любителя домино или карт. Может, нам вместе стоит проводить литературные вечера?»