– Ты что наделала? Они же с нас теперь три шкуры спустят!

Лиза показала мне знак рукой и шепнула:

– Не боись, всë будет чики – пуки! Или ты их до сих пор боишься? – подруга скептически посмотрела на меня.

Ой как мне не нравятся эти «чики – пуки»! Через несколько секунд дверь со скрипом отворилась. Нам открыла хозяйка дома с немного крючковатым носом, седыми, завязанными в хвост волосами, которые свисали с плеч, и голубыми, пустыми глазами. Она чем – то отдалëнно напомнила мне старуху Изергиль, про которую мы читали в школе.

Я не могла поверить, что перед нами стояла мать Валеры. Раньше она ходила в нарядных платьях и костюмах, волосы всегда были подстрижены и красиво уложены, а здесь… Неожиданно старушка сказала скрипучим голосом:

– Вы к кому? Вы кто вообще?

– А мы к Валере! – выдала ответ Лиза быстрее, чем я могла что – то подумать.

Женщина удивилась и недоумëнно выгнула бровь.

– К какому Валере? Здесь никакой Валера не живет!

Лиза посмотрела на меня и сказала:

– Ну давай, дипломат, удачи!

Мама нашей подруги чуть было не закрыла перед нами дверь, но я успела подставить ногу. Косо и удивлëнно посмотрела на неë.

– Вы чего – то боитесь? – неожиданно даже для самой себя, выпалила я твердым голосом.

Женщина усмехнулась:

– С чего вы взяли?

Я мягко улыбнулась.

– Екатерина Александровна, вы нас не узнаете совсем?

Женщина удивилась ещë больше.

– Кто вы? Откуда вам известно мое имя?

Я попыталась успокоить старушку.

– Успокойтесь пожалуйста! Я – Лера Фирсова, а это – Лиза Жаркова, мы подруги вашей дочери Валерии.

– Что? Но…что вам тут нужно?

В диалог вмешалась Лиза:

– Мы бы хотели увидеться с Валерией.

Но мать нашей подруги быстро сказала:

– Данное действие невозможно.

И закрыла перед нами дверь.

– И что теперь делать? – разочарованно сказала я.

Теперь и ветер, качавший кустики неподалëку, стал холодным и каким – то чужим, казалось, он больше не признавал меня маленькой, доброй девочкой, которой я в душе была до сих пор. Солнце скрылось за тучей, липки, которые росли у соседского дома, враждебно покачали головами и с них сорвало несколько лепестков. Один прилетел мне прямо в руку и я, посмотрев на него, грустно улыбнулась, чувствуя вину за что – то далëкое, чего вспомнить уже не могла.

Подруга опустилась на корточки:

– Не знаю… Не знаю, что делать.

К нам подошла добродушная на вид соседка и ласково спросила:

– Девушки, что – то стряслось?

– Да, мы ищем подругу, Валерию… – начала Лиза.

Соседка грустно сказала:

– Да нет еë тут… она пять лет назад вышла замуж и уехала в Петербург.

– Правда? – я взглянула на дом, из которого нас прогнала мать Валеры. – Скажите, а Екатерина Александровна на всех так реагирует?

– А вы не знаете? Года три назад к ним так же постучались и убили Семена Палыча. С тех пор Катерина ведет затворнический образ жизни и почти не выходит на улицу, – горько вздохнула соседка.

Я прикрыла рот рукой. Как так? Отца нашей подруги убили… а мы не знали.

– А за что? – осторожно поинтересовалась Лиза.

Соседка пожала плечами и загадочно сказала:

– Никто не знает. Но, видно, было за что.

Я слабо улыбнулась:

– Хорошо… спасибо за информацию.

– Да не за что! – махнула рукой соседка и пошла к своему дому.

Мы с Лизой сели в машину.

– Ну что, когда начнëм поиски? – полная энтузиазма, спросила я.

От шока не осталось и следа. Стыдно признаться, я очень быстро отхожу от всяких неприятных событий и состояний и не могу долго плакать или грустить.

– Давай через три дня. Как раз выходной, – сказала Лиза.

Я пожала руку подруге:

– Договорились!

– И, это… собери небольшой чемоданчик. Берëм только нужное! – пригрозила пальцем подруга.