Это глубокомысленное заявление, которое могло бы опять сойти за шутку, было произнесено без намёка на улыбку, а острый взгляд, казалось, мог видеть сквозь кирпичную стену. Между собой ребята сплетничали, что их командиру ни к чему очки ночного видения – он и так видит в темноте, как кошка, а носит их исключительно, чтобы никто не догадался.

– Через пять минут выходим. Всем сверить часы.

Шутки стихли, лица стали серьёзными, в заброшенном доме на окраине ощутимо повеяло холодом – небольшой костёр, сложенный из сухих веток, догорел. Очередной временный приют был оставлен. Диверсионно-разведывательная группа отправлялась на задание.

Снег не скрипит под ногами – он здесь несмелый, сырой и тут же тает, только успев коснуться земли. Следы заметает свежим снежным налётом, который моментально превращается в кашу под ногами. Удобная погода для того, чтобы быть незаметными.

Заряженная СВД с глушителем, массивным оптическим прицелом и складным прикладом привычно оттягивает плечо. Возможно, она тяжёлая, но Юлька уже давно научилась этого не замечать. Ладонь лежит на висящем у бедра укороченного «Калаша», как на холке верной собаки – друга, который не предаст. Всё это уже воспринималось как должное, как нечто неотъемлемое от себя. Когда-то она думала, что это невозможно. И ведь не так уж много времени с тех пор прошло, а кажется, несколько жизней…

Впереди маячит спина Игоря «Философа». Едва заметно – то ли человек, то ли тень, а то ли и вовсе галлюцинация. Скользит бесшумно между давно уже нежилыми домами, между полуразрушенными постройками. Серовато-белый, мешковатый и грязноватый маскхалат органично сливается с заснеженным пейзажем – посторонний и не поймёт, то ли человеческая фигура движется, то ли снег повалил гуще, то ли качающийся впереди фонарь создаёт иллюзию непонятного движения.

Со всех сторон по стенам давно уже никому не нужных строений скользили такие же люди-тени – её боевые товарищи. По безлюдным пригородам, по глухим закоулкам пробирались в город, на нужную улицу. Никто не терял из виду Игоря, знавшего дорогу, по которой можно пройти незамеченными. Правда, город большей частью и так уже спал, но рисковать не следовало. Большой город, комендантского часа нет, конец рабочей недели… Забытые реалии из мирной жизни, которые теперь следовало себе напомнить, чтобы из-за глупой случайности не провалить задание.

Шорох из подворотни. Чуть слышное бормотание. Совсем рядом… Юлька скользнула за угол, уйдя от света фонаря. Белые неясные фигуры рассеивались, растворялись, становились частью неприглядного пейзажа, чтобы не привлечь внимания неизвестного. Возможно, это слуховой обман и никого здесь нет – только ветер воет за углом. Острый взгляд снайпера прошёлся по кривому домику с покосившейся крышей – ей показалось, что в маленьком окне с приоткрытой трухлявой ставней мелькнул свет. Неужели здесь может кто-то жить? Вот тебе и заброшенный район… Свет продолжал неровно мигать – то ли свечка, то ли отблеск уличного фонаря на стекле. Верный АКСУ мгновенно ожил и привычно лёг в ладони, беспрекословно исполняя команду хозяйки. Увенчанный толстой трубкой глушителя ствол деловито и неспешно прохаживался по хлипкой постройке – окно, стена, угол дома… Стоп. Свет в окошке исчез, хотя фонарь продолжал светить, неровно покачиваясь на ветру. Значит, человек вышел…

Медленно текли минуты. Покачивался и скрипел на ветру фонарь. Юлька сама превратилась в этот фонарь, эти хлипкие покосившиеся стены, этот равнодушный снег. Ни движения, ни дыхания – только взгляд. Острый, как ядовитая стрела, взгляд сквозь мушку и целик автомата…