Эта неделя была совсем не похожей на многие предыдущие. В моём теле вдруг был создан некий импульс, при резких звуках он превращал мои руки, ноги и ритм сердца в подобие внезапно выпрыгнувшей из-под пресса пружины. Если кто-то внезапно появлялся рядом – я вздрагивала, словно скакательный сустав у напуганной кошки. Но самое непредсказуемое влияние оказывали слова. Мне казалось, любое сказанное слово приводило меня к субботней беседе с Ильёй. Я создавала различные ассоциативные ряды, логичные и длинные, как производственные цепочки в классических немецких компьютерных стратегиях.

Мой муж сказал, что моя «нервная система крайне нестабильна на этой неделе», и предположил, что это связано с менструальным циклом. Как можно быть таким невежественным идиотом при наличии столь высокого уровня IQ?

Ничего-ничего. Мариш придёт и убаюкает мои беспокойные мысли. Я расскажу ей что-нибудь нейтральное, а она сразу поймёт в чём дело, и сама переведёт разговор на важную для меня тему. Так хочется ничего не предпринимать.

Кое-как я дождалась звонка в дверь. Открываю. Она улыбается, обнимает меня. Вдруг я слышу шаги на лестничной площадке. Сердце ухается в пятки. Нет! Только не это! …всего лишь сосед.

Мы направляемся в кухню. Я иду по коридору и честно признаюсь себе, что разочарована. Мне кажется, я хотела бы увидеть Илью. Но Мариш как всегда пришла одна. Мне хочется узнать у неё, как долго я ещё его не увижу. Моё бесстыдство уже формирует вопрос. Садимся.

Работа с таким хрупким материалом как чувства требует ювелирной аккуратности. У Мариш это получается на высшем уровне. Она так задает вопросы на откровенные темы и смотрит с таким выражением, будто ты сейчас просто собираешься рассказать ей о том, как прошёл рабочий день, а не выложить начистоту самые сокровенные ожидания и самые пугающие опасения.

Я ставлю чайник. Сейчас бы не помешало вино.

– Ну скажи мне, как вам наша дача? – Мариш вытягивается на стуле и внимательно смотрит на меня снизу вверх.

– Конечно, мне очень понравилось. Во-первых, у вас очень красивый посёлок. Дома такие аккуратные, отремонтированные. Я вообще ни одной развалины не видела. И лес по краям. Там какой-то особенный воздух…

– Это из-за прудов. Они очень чистые, уже растаяли. Деревья набирают почки. Конечно, когда всё позеленеет – глаз вообще не оторвать. Ну а сам наш участок?

– Очень аккуратно. Эти дорожки из плитки – они так гармонично петляют между кустиков. И в беседке очень уютно, даже в прохладную погоду. Постройка рядом с ней, и эти скамеечки… У вас красивая кочерга для углей, – вдруг вспоминаю я. Мысль отчётливо рисует Илью, когда он помешивал угли в мангале. Чёрные и красные пятна потрескивали и выстреливали оранжевыми искрами. Он так задумчиво сощурил глаза на этом действе. И его руки… Господи! – Я подумала о том, что она хорошо бы смотрелась у камина… но у вас же его нет?

– Мы с Ильёй собираемся делать камин. И решили, что начнём с кочерги, – Мариш смеётся. – Мол, так у нас будет больше мотивации… – Мариш вдруг задумывается о чём-то на пару мгновений. – Так трудно иногда относиться к совместным планам серьёзно. Мы всё решаем с юмором, и я не всегда понимаю, шутит он, или… действительно этого хочет. – Мариш явно сейчас думает о чём-то более важном, чем планы на установку камина. В принципе, я могу предположить о чём. Она снова поднимает на меня глаза и улыбается. Я отмечаю, что это спонтанное чередование задумчивости и улыбки есть в них обоих. Конечно, очень любопытно узнать, что за мысль тёмной вуалью ложится на лицо в такие промежутки. Но если моя фантазия справляется с Мариш, то перед Ильёй она теряет всякую силу. – Надеюсь, Яна не очень подпортила тебе настроение?