— Верочка, какой приятный сюрприз, — голос мозгоправа был тихим и сладко-тягучим, словно цветочный мёд. Новикова протянула руки и заключила ладони Веры в заботливый кокон. – Признаюсь, твой звонок меня немало удивил. 

— Простите, что вот так, как снег на голову…

— Нет-нет, что ты, всё в порядке. В полном. Присаживайся.

Те же мягкие белые кресла из экокожи, тот же приглушённый свет, те же однотонные уютно-бежевые стены. Вера вспомнила, как тряслись тогда её руки, какая каша творилась в голове. Она была на грани, на самом краю перед прыжком в пропасть… 

Сейчас она была практически спокойна, испытывая лишь лёгкое волнение от нахлынувших воспоминаний. 

— Юлия Николаевна, меня снова начали мучить кошмары… 

— Снова то же самое? Связанные с тем происшествием? 

— Нет-нет, — быстро замотала головой, прогоняя непрошенные эпизоды и заполняющее нутро чувство вины. – Это… само собой… это всегда внутри… Но сейчас дело в другом… — запнулась, подбирая правильные слова. 

— Вера, ты же знаешь – в этих стенах ты можешь говорить всё открыто, — мягкий тембр обволакивал, даруя уверенность и мнимый покой. 

— Много… лет назад со мной произошло… кое-что нехорошее... — замялась, с чего-то вдруг начав сомневаться в правильности своего решения. Может, не стоит ворошить прошлое? Но тёплый взгляд психотерапевта сразу же убедил её в обратном. — Когда я ещё училась в школе, меня изнасиловали… — в горле удушающей пробкой встал тугой ком. Зелёные глаза напротив лучились участием и неподдельным желанием помочь. Тёплая ладонь накрыла постукивающие о стеклянную столешницу пальцы. 

— Почему ты никогда не рассказывала об этом?

— Это осталось далеко в прошлом, я заставила себя забыть, вырвала из памяти этот… — протяжно выдохнув, облизала вдруг пересохшие губы. – Да, мне было больно, было страшно, я испытала шок, но я справилась. Правда, справилась! Моя мама… очень мне помогла. Мы справились с ней вместе. 

— Кто это был? Ты знала его?

— Да, это был парень из моего детского дома.

Брови Юлии Николаевны удивлённо взметнулись вверх.

— Ты выросла в детском доме? Но у тебя же есть мать. 

— Она забрала меня после... потом...

— Почему ты не рассказывала мне об этом? Это же очень важно! И твоё чувство вины за тот случай, произошедший три года назад, тесно связано…

— Юлия Николаевна! Моё трудное детство, моя приёмная мать, мои заскорузлые травмы никак не связаны с тем, что я натворила той чёртовой зимой! – немного грубо перебила Вера и схватилась за стакан, плеснув пару капель воды на джинсы. 

Это была дурацкая идея, дурацкая! Что она вообще здесь делает?!

— Продолжай, я внимательно тебя слушаю, — цветочный мёд голоса вновь сгладил ощетинившуюся душу. 

Нужно быть спокойнее, ты пришла сюда за ответом! 

— Простите, тяжёлая выдалась ночь, — вымученно улыбнулась Вера, поймав в лице психотерапевта поддержку. – Тот парень, Олег, был старше меня на два года. Его и ещё нескольких ребят перевели к нам всего лишь за пару месяцев до… — запнулась, — …до того случая. После произошедшего в их детском доме пожара детей расформировали, и Олег попал к нам. Он был ужасно наглым, абсолютно неуправляемым! Вечно задирался, затевал драки, подворовывал у своих же. Никто не хотел с ним связываться, все только и ждали, что ему исполнится восемнадцать, и он наконец-то покинет интернат. 

— Он с самого начала оказывал тебе знаки внимания? Как-то домогался?

— Да,   —   кивнула,  —  постоянно.   И  ко   мне,  и   к  другим   девочкам,   но   ко   мне   особенно.  Просто   по  пятам  ходил,   намекал   уединиться.  Я ужасно его боялась, но виду не подавала – в мире, где я выросла, иначе нельзя, покажешь свои болевые точки, туда же при случае и пнут. Хотя не только я его опасалась – все девчонки, мы даже комнату на ночь баррикадировали с соседками, на всякий случай. Все знали, что никто ему не указ, и если что, он выйдет сухим из воды. Ходили слухи, что в поджоге детского дома виноват именно он. Абсолютно чокнутый, понимаете? – Новикова кивнула, даруя уверенность, что тебя слушают и слышат. — В тот день – это было перед новым годом – мы репетировали в актовом зале праздничный концерт, Олег и ещё несколько мальчишек где-то раздобыли самогон и сильно напились: сидели на последнем ряду, смеялись, отвешивали пошлые шутки. Но Олег, он… он ничего не говорил. Он смотрел на меня и молчал… Но смотрел так, что колени подкашивались от ужаса. Перед следующим номером я пошла к нам в блок переодеться и услышала сзади шаги. Я сразу поняла, что это он. Не знаю, зачем я побежала на улицу… если бы я только осталась внутри, со всеми… — Вера рвано выдохнула, взяв тайм-аут, чтобы собраться с мыслями.