Вдыхаю и выдыхаю, понимая, что съезжать мне отсюда нужно как можно скорее. Иначе, глупое сердечко просто не выдержит. Забираю влажные пряди за уши, приглаживая волосы. Хватаюсь дрожащими пальцами за ручку двери и отпираю.

Яна.

Я должна. Нет, просто обязана, увидеть их семейное счастье собственными глазами, чтобы убить в себе иллюзии. Чтобы было проще. А потом… Попрошу у Женьки в долг, сниму комнату, пока мама не решит вопрос с жильцами в бабушкиной квартире.

Захожу в кухню, ощущая, будто шагаю в пропасть, вдыхая аромат запечённого мяса с картошкой. Мама редко готовила, по крайней мере мне: горячий бутерброд сделает и ладно. Но за своими мужчинами всегда ухаживала. Вот и сейчас стол накрыт по первому разряду, помимо мяса с картошкой тут есть салат из свежих овощей, какие-то рулетики и морс. Быстро скольжу взглядом по кухонным полкам, удивляясь: множество баночек со специями, формы для выпекания, кастрюльки, сковородки, наборы ножей. Как будто тут и правда кухня идеальной домохозяйки. А ведь на маминой квартире всего было по минимуму.

Дмитрий даже не реагирует, когда я присаживаюсь с краю за стол.

– Свинина по фирменному рецепту нашей мамы, – заботливо предлагает мама любимое блюдо деда. – Тебе вроде тоже нравилось?

Совсем нет. Никогда не любила свинину. Но она, конечно, не помнит.

– Спасибо… Лид, – бесцветно отвечаю я, наблюдая, как она кладёт кусок мне в тарелку.

– Димка, давай и тебе положу мяса? Совсем ничего не ешь, – обращается мама к Северскому, а меня почти корёжит от её «Димка».

– Не стоит, – отвлекаясь от своего планшета, на котором он внимательно что-то просматривал, коротко и равнодушно отвечает отчим.

Мама переводит на меня укоряющий взгляд. Мол, это ты, Яна, виновата, что он не в настроении. Но тут же натягивает обворожительную улыбку:

– Ну что, Яночка, как там у тебя с работой? – миндальничает мама, садясь, напротив. – Сестрица приехала маму проведать. А так она у нас птица высокого полёта, в Дубай работать собралась. И не страшно этих шейхов обсуживать… – качая головой, поясняет она Дмитрию, а я опять хмурюсь от двусмысленной и неуместной фразы.

Мужчина, вдруг, тоже поднимает на меня взгляд, ожидая ответа. Всё же, зря появилась на ужине. Лучше бы сидела в комнате и была незаметной. Обдумывая ответ, дрожащими руками хватаюсь за стакан с морсом, подношу к губам и, как назло, рука дёргается, а морс окрашивает мой джемпер бордовым цветом. Просто блеск!

– Ах! Как же так, Яна! – вздыхает мама, протягивая мне бумажное полотенце. – Ты с детства совсем не изменилась, всё такая же неуклюжая!

Джемпер, тем часом, намокает всё сильнее, из-за чего мне приходится стянуть его с себя и остаться в одной белой рубашке. Щёки горят, краснея, как спелый помидор. Обречённо поднимаю взгляд на маму, быстро бросая его на совершенно равнодушного Северского.

Сложно. Очень сложно оторваться от этого идеального лица, как будто выточенного из мраморной скалы настоящим творцом. От его тёмно-синего костюма, идеально облегающего каждый изгиб мускулов, повторяя рельеф мощного тела. От длинных пальцев, которыми он, наверняка, доводит женщин до экстаза.

Одёргиваю себя, поворачиваясь обратно к маме, прикрывая пылающие щёки волосами.

– Ты так и не сказала, куда устроилась, – всё ещё пытается допросить меня мать.

– В «Крылья Сибири».

Вилка из рук мамы с грохотом падает на кафельный пол. Под моим непонимающим взглядом она оправдывается:

– Слышала, в «Крылья Сибири» сложно попасть, многих отсекают. Вот и удивилась.

– Может быть, – пожимаю плечами. – Но у меня отличные рекомендации, а на ночные разворотные всегда мало желающих.