Так сегодня и было. Мои слова почему-то ошеломили его, даже вот именно, что напугали – он так изменился в лице и чуть ли не выбежал из комнаты. А потом вернулся и стал вымещать всё на мне.

Я постаралась подняться и перелезть на кровать. Опираясь плечом на её край, я поднялась с колен и переползла туда. Лежать со связанными руками было ужасно неудобно, к тому же плечи начали ныть, а запястья натирала верёвка.

Я уже поняла, что мне не выбраться отсюда физическим путём. Нужно попробовать подстроиться под него, а потом придумать какую-нибудь хитрость. Иначе я не выйду отсюда живой.

Ночь прошла просто ужасно. Руки совсем затекли и сильно болели. Неприятнее всего было, когда по ним пробегали судороги. Я старалась заснуть, лёжа на боку, но не могла этого сделать с заведёнными назад руками.

Я лежала и думала о своей тюрьме, о ситуации, в которой оказалась, о своём странном отношении к Марату, почему-то постоянно вспоминался папа… К середине ночи у меня начался какой-то бред. Как будто папа сказал мне, что я всё-таки стала шаболдой и нарушила все его запреты. Выпросила у мамы телефон. Подключила интернет. Подружилась с другими девчонками. И даже с парнями. Да ещё и целовалась с одним из них! Поэтому он отдаёт меня Марату, чтобы он как следует меня проучил. А Марат говорит, что я просто не представляю того, что меня ждёт. Что он ненавидит таких грязных тварей и покажет мне моё место.

К утру я просто не находила себе места от боли. Особенно болели плечевые суставы. В мыслях творился полный бардак, я не понимала, что со мной происходит, кто хороший, кто плохой, кто и что со мной хочет сделать. Почему-то о папе стало неприятно вспоминать, от поцелуя Егора – тошнить, а хотелось, чтобы пришёл Марат. Неважно, что он будет со мной делать – я не могла больше оставаться тут одна. Мне было страшно, больно, я ничего не понимала. Хотелось, чтобы он просто был рядом, а в этом ужасном одиночестве наедине со своими мыслями я сойду с ума.

И он пришёл.

Снова остановился на пороге и смотрел на меня.

Но даже при нём я не могла спокойно лежать, тело просто выкручивало наизнанку.

Он подошёл и перерезал веревку. Сел рядом и продолжал наблюдать. Я старалась не смотреть на него, потому что боялась и не хотела показать свой страх. И ещё больше боялась, что он снова станет что-то делать с моим телом, а оно опять предаст меня.

Я попыталась вытащить руки из-за спины, но я просто не чувствовала их. Боль была, а рук не было. Марат взял одну из них и стал массировать. Для меня это было неожиданно, я не знала, как реагировать. Сказать спасибо? Я сомневалась, но всё же сказала.

– Какая ты глупая, – заметил он, продолжая гладить мою руку, которую стало покалывать, – ну как, понравилась тебе моя забота?

– Да, – слабо сказала я, так как у меня не было никаких сил.

Он схватил меня за волосы и приподнял мою голову.

– Не ври мне, сука! Я имею ввиду что было до того, как я тебя пальцами трахал! Или твой папик тоже после побоев так делал? Это многое бы объяснило!

– Нет, что вы! Он так не делал! До вас вообще так со мной никто не делал, я даже не знала, что такое бывает!

Он сразу отпустил волосы и снова взял руку.

– А твои дружки не совали в тебя руки?

– Нет, конечно, что вы! – я не знала куда деваться от стыда, но всё равно деваться было некуда и приходилось отвечать, – они просто друзья.

Мне показалось, он стал спокойнее. Закончив с руками, он встал и принёс мне пакет и бутылку гранатового сока.

– Вот тебе завтрак. Ты же такой сок любишь? И пирожные – хотя ты тогда и не приняла моё угощение.

Я вздрогнула. В памяти всплыла картина. Сидящий за столом мужчина, от которого исходила угроза. Ведь это был он! Только в спортивном костюме!