Проснувшись через три часа, я открыл кастрюлю. Припомнив, как меня учили ЭТО есть, я достал первую рыбину. Потом, не до конца оторвав голову, снял чулком шкуру вместе с чешуёй. Моему виду предстала нежно-розовая тушка рыбки. Я с чувством небольшой брезгливости вонзил свои челюсти в нежное мясо рыбы, но чувство брезгливости сменилось чувством наслаждения. Я не могу передать вкус этой рыбы, потому что это надо попробовать, да к тому же я захлёбываюсь слюной!

Потом я эту рыбу и варил, и сушил, и жарил, и даже коптил, но вкус свежесолёного хариуса был ни с чем несравнимым. Кто пробовал, тот знает!

Вновь начались трудовые будни, и во всех штольнях закипела работа. В расчетках, выдаваемых нам бухгалтерией, копились страшно сказать – миллионы! Доллар-то стоил в 1997 году 6500 рублей, али кто забыл. Осознавая себя «подпольными миллионерами», мы вновь принялись выдавать «на гора» руду.

Надо сказать, что к тому времени я за полгода проживания в посёлке приобрёл много друзей. Во-первых, мы все были практически одного возраста, во-вторых, я жил один в своём балке, в-третьих, жена моего дядьки была главой администрации посёлка, но это было не определяющим фактором, скорее наоборот. Короче, мои друзья решили меня подженить, а заодно и напиться на смотринах. Они, долго совещаясь, подобрали мне кандидатуру, мало интересуясь моим мнением, и назначили день «случки» дома у моей пассии. А надо заметить, что моя новая подруга являлась так же и подругой девушки с волшебными глазами, в которые я уже был влюблён, но которые не обращали на меня пока должного внимания.

Девчонки собрались раньше нас, так как меня пришлось долго подготавливать к подобному мероприятию: у бабы Лены выпили практически весь самогон. И вот, когда я был уже полностью готов, мы двинулись навстречу моему новому счастью, о котором я и не подозревал.

Пришли: попели, попили, поели, пора и честь знать – молодым надо отходить ко сну. Опуская ненужные подробности, я продолжал заходить к моей новой знакомой на протяжении месяца. А надо ли говорить, что посёлок у нас маленький, все про всех знают, особенно лучшие подруги. Пошли всякие разговоры и сплетни, и я решил прекратить мои новые отношения.

Всё лето я в свободное время ходил в тайгу, собирая грибы и ягоды на зиму, благо всё было рядом. Заодно наслаждался красотой местной природы. Уже где-то в августе мы собрались на рыбалку на Долгучан, друзья с жёнами, а объект моего вожделения одна.

«Это шанс!», – решил я.

Рыбы мы наловили тогда много – три трёхлитровых банки самогона, выгнанного из креплёного вина «Старый замок». Мы тогда с моим другом Димкой сознание потеряли во время процесса выгонки – паров наверное нанюхались, а так бы было четыре банки.

Собрались основательно и поехали на Серёгиной «Ступе» (стареньком ЗИЛ-у) к месту рыбной ловли. По дороге заехали на стоянку к местной охотнице-эвенкийке, которая жила круглый год в палатке, утеплённой земляным дёрном и хвоёй от лиственницы. В палатке у неё стояла печка-буржуйка и нехитрый столово-спальный гарнитур. Сама обитательница этого жилища больше походила на Бабу Ягу, только якутскую, без ступы, но с довольно серьёзным карабином. Лицо её было сморщенным, как печёное яблоко, причём такого же цвета, крючковатый маленький нос и скрипучий голос явно не располагали к общению. Жила она отшельницей, изредка навещая посёлок для пополнения продовольственных запасов и «огненной воды».

Но, несмотря на её устрашающий вид, она была довольно общительной и гостеприимной хозяйкой. Напоила нас чаем, угостила рыбой и копчёной олениной, махнув с нами по стопарику. Я с увлечением рассматривал её скромное, но надёжное жилище и, как оказалось впоследствии, не зря, ибо всё это очень пригодилось мне для дальнейшей моей жизни в полевой геолого-разведочной партии. Перекусив у радушной хозяйки, мы двинулись дальше, вверх по течению реки.