– Спунга, – уважительно сказала она. – Почти пригород. Там университетский городок. Может, он профессор? – предположила Катя. – Профессора в Швеции хорошо зарабатывают. Ну что, позвоним?

Я что-то замычал в ответ. В том смысле, что надо подготовиться к разговору, а вдруг его нет дома, и вообще говорит ли он по-английски…

– У тебя есть в гостинице водка? – неожиданно спросила Катя.

– Есть. Две бутылки. – Я почему-то испугался.

– Поехали к тебе. Русской водки хочу. От тебя и позвоним. – Она сунула справочник в пакет и взяла со стойки ключи.

4. Нелегкая борьба с феминизмом

Катька пообещала показать мне близкую дорогу до гостиницы и запутала дело так, что мы пару раз вылетали за пределы карты.

– Вот сейчас налево! – внезапно говорила Катя. – Ах, проехали! Надо развернуться.

– Здесь нельзя! Только прямо.

Мы шпарили несколько километров по набережной с односторонним движением, возносились на мост, оказывались на другом острове и не знали, куда повернуть. Железнодорожные пути, пакгаузы, бесконечные заборы. Разве что лопухов и крапивы не было. И спросить не у кого.

– Давай попробуем налево…

– Спокойно. Командовать парадом буду я. Садись на заднее сидение.

Пересев, Катька тут же потеряла интерес к дороге и стала рассказывать про свою жизнь.

Стокгольм – город маленький. Но уложили его на карту размером с питерскую, и если ты в Питере привык, что двадцать сантиметров по карте – это расстояние от «Пулкова» до Адмиралтейства, то свыкнуться с искусственным бумажным простором Стокгольма нелегко. Двадцать сантиметров оказывались оградой какого-нибудь парка.

Мы со свистом проносились мимо нужных улиц и обнаруживали, что вновь находимся на окраине; развернувшись, добирались короткими перебежками до поворота, я выскакивал, заглядывал за угол, читал вывеску и бегом возвращался в машину. Окончательно заплутав, я включил аварийную мигалку и выбежал с картой в руках к розовощекому шведу, пасущему двух внучат в скверике возле кирхи:

– Извините, где я нахожусь?

Швед надел круглые железные очки, задумчиво оглядел карту, поводил тонким пальчиком в поисках нашего сквера с крестом, означающим кирху, пожал плечами, извинился на хорошем английском и начал поиски по второму кругу. Я, оглядываясь на мигающую габаритами машину, пояснил, что мне нужна гостиница Хюведста-Центра, там, где станция метро «Хюведста».

– Угу, угу, – успокаивающе покивал железный швед.

Наконец он обнаружил зеленый лоскуток сквера с крестом, совместил карту со сторонами света, определил, куда смотрит носом моя машина, и не спеша повел пальчиком, намечая маршрут: налево – направо – еще направо – переехать через мост – ехать прямо и вот оно – метро «Хюведста». Дальше было, как в анекдоте про заплутавших в шхерах наших подводниках и обратившихся к местному рыбаку:

– Как выйти в Баренцево море?

– Курс зюйд-зюйд-вест, сэр!

– Мужик, ты кончай выпендриваться, ты рукой покажи!

– Да вот здесь, за скалой…

– Вы можете дать мне направление? – Я устал следить за его неспешным путешествием по карте. – Покажите рукой, пожалуйста!

– Эхе! – обрадовался дедок. – Это очень просто. – И сдержанно указал пальцем на здание гостиницы, торчавшей метрах в трехстах от нас.

В гостинице Катрин первым делом полезла в душ. Рыжая, стройная веснушчатая девчонка. Ее присутствие пугало.

И вообще я теряюсь, если женщина проявляет инициативу… Например, предлагает отправиться ко мне в гостиницу пить водку. И первым делом лезет в душ. Н-да.

Я достал из чемодана бутылку «Столичной» и сунул в морозилку. Плюхнул замороженные овощи в кастрюлю с кипятком, вытянул бананы с апельсинами, большую бутылку пепси, огурцы, помидоры, нарезал каравай шведского хлеба. Вспомнил про тушенку, которую, как истинный русский путешественник, в качестве «нз» всегда беру в дорогу…