Десятки людей крестятся, дружно кланяются и шепчут слова молитвы. По очереди подходят к иконе, целуют ее. Люди все прибывают и пребывают, свободного места в храме остается все меньше. Невольно поддаешься общему настроению. У меня возникает ощущение ожидания какого-то чуда. Ничуть не меньше…

Однако пора браться за дело. Примостился в самом углу у окошка, чтобы не мешать тем, кто молится. Рисую незаметно. Если говорить честно, то на меня теперь совсем никто не обращает внимания.

Потом верующие становятся в длинную очередь и исповедуются. Смущается молодая женщина, что-то рассказывает священнику. Тот добродушно кивает ей головой, кажется, все хорошо понимает. Женщина краснеет, говорит сбивчиво и, наконец, получает прощение. Она отходит счастливая, ее лицо светится каким-то особым внутренним светом. Так происходит с каждым. Вера, если она есть, всегда так окрыляет. Здесь и бородатые старики, и древние старушки, но последнее время все больше совсем молодых.

Потихоньку направляюсь к выходу. На улице оглядываюсь, показалось, что кто-то позвал меня. Гляжу и вижу: стоит на ступеньках моя невеста Оленька в кашемировом темном платке, по-доброму так улыбается. Даже растерялся, ведь не должно быть ее здесь. Она же сейчас в Донецкой области, с редакционным заданием от своей газеты. Меня прямо как током тогда ударило. Глаза закрыл, отвернулся, потом еще раз глянул, а там уже и нет никого…

Не скрою, тревожно мне за Оленьку было, все дни из головы не выходила ее командировка. Ведь на Украине сейчас гражданское противостояние, войска в мятежные города направлены. Может быть, случилось чего. Телефон у нее уже второй день не отвечает.

На душе и так противно, а тут еще на моих глазах разворачивается жестокая сцена. Здоровенный охранник в милицейском камуфляже ухватил за волосы женщину и ведет ее к выходу с кладбища. Тащит, ее, таким диким образом, да еще приговаривает, чтобы она больше никогда не появлялась в таком виде в церкви. Оказывается, эта женщина была сильно пьяна. Что-то сказала там не к месту… Потом она останавливается у ворот и просит у охранника прощения. Тот махнул на нее рукой и ушел обратно вглубь кладбища.

На улице плюхаюсь в свободную маршрутку № 249. Пора домой… Рядом на сидении юноша беззастенчиво положил ноги на переднее кресло. Попросил его убрать их, что он исполнил без всякого удовольствия. Пока он думал, как мне нахамить в ответ, я поблагодарил его за оказанную любезность. Парень в ответ промолчал, а его мать посмотрела на меня с удивлением.

Вечереет. Людская толпа медленно всасывается в узкие проходы станции метро "Василеостровская". В воздухе повис запах вездесущий корюшки. У киоска с рекламой "Теле-2" стоит долговязый парень в капюшоне и гигиенической повязкой, закрывающей ему лицо. Он бережет здоровье, а мне почему-то сразу вспоминаются кадры телевизионных трансляций о событиях из Украины.

Часов в десять вечера позвонила моя Оленька. Здравствуй, милый, говорит. Теперь все хорошо, завтра уже будет в Москве. Оказывается, четыре часа назад их машину задержали неизвестные люди в черной одежде и масках. Надели наручники и отвезли в расположение какой-то воинской части. Отобрали мобильные телефоны и всю аппаратуру съемочную, учинили допрос. Угрожали, добивались признания в том, что они собирали информацию для сепаратистов Юго-востока, для армии Донбасса. Потом посадили в машину и отвезли на границу с Ростовской областью.

Оленька рассказывала, что когда для нее наступили самые страшные минуты, то подумала обо мне. Получается, что и я ее в этот момент увидел в церкви… Почему так было? Объясните мне, неверующему человеку. Разве не чувствовалась здесь помощь откуда-то свыше?