Стадо и оставшийся при нем пастух уже остались далеко позади, и сквозь легкий утренний туман их теперь еле можно было различить. Я продолжал идти, не меняя направление, и наконец-то увидел вдалеке, у подножья одного из небольших песчаных холмов, маленькие фигурки. Да, это были они: наши собаки и волк. Я обрадовался, что наконец-то нашел наших собак. И когда я наконец-то добрался до них, собаки, узнав меня, измученно, но все-таки радостно залаяли и завиляли хвостами. Я был в недоумении, увидев волка, стоявшего, оскалившись, перед ними. Он был цел и невредим. Судя по всему, между ними не то что боя, даже схватки никакой не было. Как я уже сказал, склонность поиграть со своими жертвами, перед тем как окончательно разделаться с ними, есть у многих животных. Но неужели наши собаки в течение всего этого времени только играли с волком?

Пастух, прервав свой рассказ, показавшийся Абиду очень интересным, взял два камня, найденные им поблизости и поставил на костер. Огонь и жар костра уменьшились, обгоревшие ветки уже превратились в тлеющие угли, на которых удобно было греть или готовить еду. Достав из торбы, пастух поставил на эти камни большую кастрюлю, и буквально через несколько секунд его содержимое с легким шумом начало разогреваться. Пастух протянул Абиду большой кусок домашнего хлеба, потом, сняв кастрюлю с костра, предложил есть прямо из нее, поскольку другой посуды у него не было. Абид сильно проголодался и, вытаскивая руками из кастрюли куски мяса, стал жадно глотать их, еле успевая прожевывать. А пастух продолжил начатую им историю:

– Я уже стоял около наших собак, лицом к лицу с волком. Он показался мне меньше, чем я его себе представлял, в любом случае каждая из наших собак хоть по величине тела и головы, хоть по толщине шеи и ширине груди, и размеру лап превосходила его. Теперь мы стояли друг против друга: на одной стороне четыре большие собаки и я с огромной палкой, на противоположной один единственный, как мне показалось, и не молодой, и не старый, волк. Немного погодя, я также почувствовал, что волк к тому же был еще и голодным, и этот голод, скорее всего, привел его к стаду, охраняемому четырьмя собаками. Волк смотрел на меня, не моргнув глазом, прямо и смело, я даже начал смущаться под его взглядом. Но меня больше удивляли собаки, почему за столько времени они не растерзали волка? Что же им мешало? Может, они боялись, что на предсмертный вой тому на помощь придут сородичи из волчьей стаи? Но, судя по всему, поблизости волков не было; в степи не виднелось ничего, напоминающее какое-либо живое существо. Стадо и пастух остались далеко позади и их также не было больше видно. А за холмами находились песчаные территории, где обитали не волки, а змеи, ящерицы да скорпионы. Я был зол на собак стада. Стал вспоминать все свои прежние надежды на них, то, как за все это время кормил их, часто отдавая им тайком отборные жирные куски, которые предпочитали есть сами пастухи – обычно пастухи, если режут барашка, бросают собакам только его внутренности. Теперь, глядя на их откормленные морды и толстые шеи, я чувствовал, что их нерешительность и бездействие злят меня. Что было бы, невольно думал я, если бы ночью на стадо напал не один, а несколько волков? Тогда наши собаки вовсе, наверно, не смогли бы, а то и не стали бы им мешать, отдавая на съедение волкам овец, а может, и меня тоже.

«Эй, давайте, давайте, хватайте его!.. Убейте, терзайте его!!!»,

– стал кричать я собакам. Но мои крики собак не воодушевили, они продолжали стоять, не шевелясь. Это разозлило меня еще больше. Я поднял палку над головой и хотел было сам возглавить атаку на волка. Но встретился с его взглядом, и у меня опустились руки. Место, где мы стояли, было у холма, и волк стоял на склоне, чтобы исключить, как мне показалось, нападение собак сзади. «Вот поэтому он и выбрал это место для боя», – подумал я. Да, волк готов был к бою, это я понял, когда увидел его глаза: мне показалось, что он прекрасно понимал и оценивал свое положение, еще я увидел в них насмешку. Он словно смеялся над нами и как бы корил меня: кого, мол, ты вырастил? И стоит ли им помогать – этим трусливым, избалованным, ленивым собакам – в бою против него одного? В тот момент я будто увидел в глубине его глаз всю его волчью сущность. В них не было страха или сожаления, будто он давно знал, что когда-нибудь именно вот так встанет один против многочисленных врагов и примет неравный бой.