– Праздник хоть на время заставит забыть о голоде и жажде, усмирит недовольных и предотвратит бунт, – объяснил Ата Ву, и все с ним согласились.

Потом заговорил Верховный жрец Ахав Кан. Он сказал, что надо построить новый храм в честь бога дождя Тлалока, выше и большего старого. Хор, не возражая, тут же согласился и с этим предложением. Но то, о чем он заговорил потом, застало врасплох всегда послушных членов городского собрания.

– Главное, когда будет построен храм, – торжественно произнес Ахав Кан, надо принести Тлалоку в жертву не кролика или свинью, а человека. И не раба, а соплеменника. Это и станет настоящей жертвой богу дождя. Тогда он примет наш дар, поймет, как тольмеки почитают его, и только тогда он пошлет нам Большую воду. Она потечет по высохшим руслам рек, оросительным каналам, заполнит колодцы. Тогда взойдут посевы, а склады снова будут ломиться от ароматных зерен какао, сочных початков спелой кукурузы, красных стручков острого перца. Рынки и площади заполнятся народом, крестьянами, торгующими собранными на полях плодами. Ремесленники смогут продать свои изделиями из ткани, шкур и кожи, гончары посуду, ювелиры – золотые и серебряные украшения. Ахав Кан сделал паузу, чтобы собравшиеся оценили его красноречие. – И пусть прольется кровь человека и прольется Большой ливень. – Громко проговорил Верховный жрец Ахав Кан, заканчивая свою речь. Он склонил голову, сцепив на затылке ладони рук, – жест, означающий покорность воли богов.

Главный правитель Ата Ву повторил его жест, одобрив тем самым предложение Верховного жреца. Но Хор непререкаемых, что редко бывало, не сразу согласился принять идею Верховного жреца. Дело в том, что древний обряд человеческих жертвоприношений был запрещен во времена правления Светловолосого бога – орла, Пернатого змея Кетцалькоатля, и до сих пор это запрет соблюдался.

Все молчали, быть может, представляя, как будет происходить давно забытый обряд.

А будет это так. На восходе солнца Након – Темный палач, в маске, поскольку ему не разрешалось показывать свое лицо и повязкой на глазах, чтобы все оценили точность его удара, занесет над распростертым телом жертвы обсидиановый нож. Он вонзит нож в грудь и вырвет сердце. Потом Након поднимет на ладони еще трепещущее сердце и покажет его всем с высокой площадки пирамиды. И каждый, стоящий у ее подножия, будет видеть, как капли крови падают на ступеньки, сливаются и стекают, оставляя красную извилистую дорожку. Тогда народ, собравшийся на главной площади, в один голос выдохнет священный клич тольмеков: «Айа-юйа-йа», радуясь, что бог принял жертву.

Молчание членов Хора непререкаемых длилось долго. Они колебались. Они боялись, как жестокой мести Великого повелителя, так и бунта простых тольмеков, если согласятся с предложением. Предки тольмеков, в отличие от соседних племен, вообще редко приносили богам человеческие жертвы, а тем более, своих сограждан. А со времен Кетцаля этот обряд был навсегда, казалось бы, исключен из календарных праздников.

Первым заговорил сам Великий повелитель Ата Ву, недовольный затянувшимся молчанием подчиненных.

– Гнев бога дождя Тлалока и бога питьевой воды и колодцев Чака, пославших нам губительную засуху, вынуждает принять непростое решение. Мы присоединяемся к предложению Верховного жреца.

Вслед за этим, ничего не оставалось, как всем Хором пропеть Гимн согласия. Этот гимн Верховный жрец написал сам и включил его в число обязательных. Гимн был очень коротким, но его надо было прокричать как можно громче.