…Кокетливо передвигаясь в коротком накрахмаленном халатике, вошла ладная медсестра, установив в стойку ёмкость с физраствором. Капельницы Камаргин терпеть не мог. Уколы – куда ни шло. Но лежать с торчащей из тела иглой, ощущая, как в тебя медленно, «по капле», втекает инородная жидкость, было выше его сил.

– Может не надо?

Нагиба сочувственно посмотрел на друга:

– Надо, Федя, надо!

– Паша, что со мной?

– С тобой? Да что и со всеми: работа нервная, дел невпроворот, спишь мало, ешь много…

– Ест он нормально, я слежу.

– Наташка пилит. И не спорь, по твоему замечанию вижу – пилишь. Вот и накопилась усталость. Тебе бы отдохнуть, но герои не отдыхают, герои начинают работать с утроенной энергией! Однако организм оказался умнее, он тебе просигналил…

– Я ему говорила, возьми отгул!

– О чём я и говорю – организм просигналил.

Умение разрядить обстановку было у Нагибина врождённым.

– Чувствовал себя неважно в последнее время?

– Было немного.

– Немного! Усталость переросла в стресс, который плавно перетёк в обморок. Организм понял – с тобой, дураком, не договоришься, и начал спасаться сам!

– Павлик, у Коли инсульт?

– С каких пор искусствоведы употребляют медицинские термины? – и серьёзно, – нет. Но пока пусть полежит у меня: обследуем, дадим рекомендации, подлечим, и через месяц… Да шучу я, шучу. Раньше заберёшь своё сокровище. Смотри-ка, улыбается! А раз больной улыбается, значит, он уже выздоравливающий. Пошли, Наталья, тебе пора.

Всё та же точёная спина, лёгкая походка, «королевская» посадка головы на красивой шее. Скоро пятьдесят, а выглядит… Отчего её присутствие так раздражает в последнее время? Что мне надо? Чего я вообще хочу от жизни?

– И за что тебе такое счастье выпало, Камарга, до сих пор не пойму? Как себя чувствуешь? Слабость есть?

– Небольшая, словно после гриппа.

– Это пройдёт. Тебе надо укрепить иммунитет. Как голова?

– Слушай, Нагиба, не ходи вокруг да около. Со мной что-то серьёзное?

– Обморок всегда серьёзно. Расскажи, как всё случилось.

– Ты не поверишь.

– Николай Сергеевич, вы о себе возомнили! Я за двадцать лет такого насмотрелся и наслушался.

– Знаешь, всё как-то странно. Я зашёл туда, и вдруг…

– Так не пойдёт. Начни с самого начала.

– С рождения?

– Шутник! Хотя бы с последнего месяца.

Сосредоточившись, вкратце поведал о нервотрёпке на работе, тупости шефа, выматывающих заседаниях.

– Элементарное переутомление.

– Паша, я в обморок упал не от этого.

– Интересно, от чего?

– Я с привидениями общался.

– О как! А подробнее?

– Не смейся.

– И не думал. Рассказывай, чего мнёшься? Мы друзья почти сорок лет.

– Я зашёл туда: сырость, плесень, настоящее запустение, до противности. Поднялся на четвёртый этаж. И стучать-то не хотел. Случайно вышло. И вдруг сразу – кто там? Я растерялся, а она дверь открыла.

– Прости, она – кто?

– Аня. Помнишь, в детстве я тебе рассказывал о Лещевских? У неё отец был лётчик, он разбился, они уехали, и я её больше никогда не видел. Так они там живут.

– Кто – они?

– Она и отец, может, и мать с ними, но это вряд ли.

– Стоп. С каким отцом, который разбился?

– Да.

– И от этого ты упал в обморок?

– Он когда меня по имени назвал, руку протянул, приглашая в комнату, я тут же мать вспомнил – всё, думаю, на тот свет зовут. Вот и грохнулся.

– Так он живой был или призрак?

– В том и дело – живой.

– Вы в показаниях не путаетесь, больной? Ты вроде вначале сказал – с привидениями общался.

– Это образно.

– Понятно. Дальше.

– А дальше я не помню.

– Всё? Так я тебя успокою. Ни с кем ты не общался. Подошёл к подъезду, где и упал в обморок – сказалось нервное перенапряжение. Всё остальное тебе в обморочном состоянии причудилось.