– Хочешь? – заботливо предложила прорицательница, протягивая коллеге откушенную ножку.

– Нет, спасибо, – поморщилась девушка, – и, если я когда-нибудь заведу птичку, тебя в гости, точно, не позову.

***

Красный пикап припарковался у небольшого двухэтажного особняка из белого камня с черепичной крышей. Этот дом мама Софи выбрала сразу: после ухода из табора она не располагала лишним временем, чтобы осматривать разные варианты. Главное, что внутри было тепло и светло, а снаружи имелся газон, где маленькая дочка могла бегать босиком.

София любила этот дом, он походил на огромную шкатулку воспоминаний. Каждый раз, когда девушка приезжала в гости к маме, она несколько секунд стояла перед зданием и улыбалась, вспоминая юные годы. Виоле удалось подарить дочке счастливое детство.

– Мам, это я! – крикнула прорицательница, оказавшись внутри.

Виола позвонила Софии и попросила отвезти ее на пленер. Женщина уже несколько лет посещала уроки рисования для взрослых и заявляла, что должна была стать художником, но поздно начала развивать свои навыки. Софи не спорила с матерью и уж тем более не говорила, что ей не стоило вообще брать в руки кисть. То, что создавала Виола, больше напоминало отрыжку единорога, чем произведение искусства.

– Мама, ты дома? – снова позвала София. Она пообещала заехать в три, но прибыла немного пораньше.

Девушка поднялась на второй этаж и чуть кубарем не скатилась обратно вниз, так ее поразило увиденное зрелище. По коридору пробежал голый мужчина и скрылся в спальной комнате. Спустя несколько секунд из нее вышла Виола в халатике эротического вида. Еще со времени жизни в этом доме Софи знала, что это наряд для особых случаев.

– Привет, маслинка, – невозмутимо поздоровалась Виола. Она была такой же смуглой и черноволосой, как и дочь, только глаза горели темными карими огнями, – ты уже освободилась?

– Да, мама, мы договорились на три часа, – сказала Софи тоном настоящей ханжи, какой она быть не хотела, поэтому поспешила исправиться, – это тот любитель оперы, с которым ты ходила на свидание пару дней назад?

– Ага, – кивнула цыганка. Ее лицо было довольным, как у сытой кошки, – он душка, правда?

– Прости, не успела оценить, – Софи помотала головой, но не стала скрывать улыбки, – быстро у вас все. Вы же даже не успели толком познакомиться.

– Знаешь, мне достаточно, что он не пахнет рыбой, – засмеялась Виола. Дело в том, что последние три месяца женщина встречалась с продавцом рыбного отдела, – я уже устала чувствовать себя престарелой русалкой.

Из спальни вышел герой-любовник. Это был мужчина лет пятидесяти пяти с густой, на удивление, шевелюрой и аккуратными усами. Он поклонился Софи, подобно кавалеру из прошлых столетий, и представился, как Джозеф. После обмена несколькими репликами мужчина коротко чмокнул Виолу в щеку и направился к выходу.

– Действительно, душка, – улыбнулась София, но в глубине души обиделась на несправедливость, что у пожилых людей личная жизнь насыщеннее, чем у нее.

Женщины переместились в гостиную, где Виола напоила дочку лимонадом и угостила вчерашними черничными маффинами. Раньше они всегда готовили выпечку субботним утром, включали серию «Девочек Гилмор» и наслаждались спокойными выходными.

Софи воспитывалась без отца, но никогда не чувствовала какой-то пустоты: она с ранних лет привыкла к девчачьей компании, и большего ей не требовалось.

– Бабушка жаловалась, что ты не отвечаешь на ее звонки, – рассказала Виола, имея в виду свою неофициальную свекровь.

Мирела разозлилась из-за ухода невестки из табора, но потом приняла ее выбор и свыклась с ним. Свобода – самое ценное для цыган, и никто не в праве ее ограничивать. Тем более ее сын почти сразу завел новую семью.