Красная стена и красная краска! Идиот! Нужно было брать черную!

Удар в область лопатки – жгучая боль, ноги подкосились, он на коленях. Еще удар – темно.

Очнулся Саша в палате. Первая мысль вызвала удивление, он прекрасно помнил детали – шероховатость оберточной бумаги, привлекательные ножки, треск неподатливого кирпича, яркий запах краски, все, что с ним происходило до удара по голове, вопреки историям, показанным в кино. Затем его посетил страх, из-за того, что он не смог поднести свою руку к лицу. Вот она, его фобия воплотилась в реальность – ему повредили верхние позвонки, и теперь его жизнь – жизнь овоща, неспособного самостоятельно что-либо делать.

Почему я один в палате? Хочу хоть кого-то увидеть, этот белый потолок меня раздавит.

Зашел мужчина средних лет, в очках. Даже если бы он был не в халате, можно было сказать, что он врач.

– Все хорошо, доктор. Что со мной? Мои руки такие тяжелые.

– Не переживайте, голубчик. У вас всего лишь трещина надколенника – детская забава, – его улыбка говорила, что он видел проблемы посерьезнее. – Ваше тело было истощено, мы ввели вам витамины. Побочные эффекты позже пройдут. Отдыхайте, вас будет наведывать сестра, если появится желание что-либо спросить у меня, говорите ей смело, она профессионал. Ах, да. К вам еще зайдут из органов. Если надоест отвечать на их вопросы, скажите, что устали и не можете больше продолжать беседу.

Врач дружески похлопал больного по плечу и вышел за стены цвета молодой мяты.

Саша опустил взгляд. Нога не болит, она перевязана. Он зарыл глаза, койка медленно превращалась в бездонное затягивающее облако.

Гарольд: «Я уже подумал, что ты ничего не сделаешь! Ха-ха! Насчет полиции не переживай, неважно, что ты им скажешь. Скоро у тебя появится друг. Хм, да еще сестра зайдет (Саша почувствовал его улыбку). Сейчас у тебя сон, но не надейся остаться здесь надолго».

Он проснулся от легкого прикосновения к плечу. Лицо. Взгляд. Это то, что программирует нас, то, что заставляет в первые мгновения понять, свой или чужой. Милая Даша – медсестра, работает здесь не первый год, старше Саши лет на семь – десять лет, женственна, тактична, привлекательна и профессиональна, как заметил врач. Есть то, что привносит в ее жизнь веру в абсолютное счастье – ее любимая школьница-дочь. Она из тех, кто еще верит в прекрасные идеалы, но уже не настолько глупа, чтобы окружающие это замечали.

– Как вы себя чувствуете, озорник? – тонкая ирония, кокетливость, но неприступность глаз.

– Спасибо, вроде как жив и хорошо себя чувствую. Можно на «ты», – Саша непроизвольно улыбнулся ее умиротворяющим глазам.

«Наконец-то мы тебя вытащили из этой психушки!» – сказал Крот. Три дня назад Александр понятия не имел, кто этот высокий лысый парень с отпечатком смертельной болезни на лице. Он пришел в палату, представился Кротом. Сказал, что рад видеть соратника в борьбе со злом. Крепко пожал руку, от чего на его лбу проявилась вена, своим контуром напоминавшая зловещую улыбку. Затем он пообещал как можно раньше вытащить Александра.

– Куда мы сейчас? – спросил он, жадно вдыхая морозный воздух у выхода из больницы.

– Как куда? К нам, в «Школу самосовершенствования Я», – Крот болезненно улыбнулся. Ты же теперь один из нас.

– Слушай, у меня сейчас нет денег, так что я не хотел бы тебя сильно утруждать. Ты и так мне помог. Единственный, кто выслушал, понял. Не знаю, что сказали моим родителям, но даже мама не захотела ничего слышать.

– Запомни, нас никто не понимает. Я тебя не понял, ты меня не понял. Мы индивидуальны, но стремимся жить в гармонии с теми, кто способен это понять. Насчет еды, одежды и личного пространства для рефлексии – не переживай. Деньги – сам заработаешь, я подскажу.