Она вышла из-за стола, отвела в сторону Голубчикова и слезно попросила:

– Умоляю, господин полицейский! Разберитесь, пожалуйста. Только без лишней огласки. Полный отель отдыхающих! – и предъявила главный козырь: – Я заплачу! Любые деньги! Не дайте погибнуть!

Майору стало противно. Эту напыщенную курицу волнует ее бизнес. А на то, что молодые ребята мертвы, ей плевать. Поэтому он отстранил ее от себя и сухо, не глядя в глаза, отрезал:

– Найти преступника – это моя работа. За нее мне платит деньги государство, – и, повернувшись к завхозу, сказал:

– Пройдемте к вам. Возьму адрес проживания Мальцева.

Пока оперативники в сопровождении Натальи Ивановны шли по коридору, они услышали шум. По мере приближения к цели, шум усилился и стало ясно, что раздается он из комнаты завхоза. Она побежала вперед и распахнула дверь. Две жилички, Марина и Татьяна, сцепились в драке. Скрутив костлявую соседку, повариха лупила ее от души полотенцем, приговаривая:

– В следующий раз будешь думать, когда захочешь меня разбудить! Ах ты сучка шелудивая!

– Пусти, тварь! – орала та, пытаясь вырваться из крепких рук Марины. – Я тебя убью! Отравлю!

Наталья Ивановна бросилась к ним:

– Немедленно прекратите, женщины! Отпусти ее! – она потянула Гурову на себя.

Соперница ослабила хватку, Татьяна вырвалась и отбежала в сторону. По щеке Марины тонкой струйкой стекала кровь.

– Что у вас произошло? – строго спросила у них завхоз.

Гурова, тяжело дыша, открыла аптечку, достала вату, перекись водорода и, смочив, приложила к ранке у виска.

– Знаешь, Наташа, – в сердцах сказала она ей, – я уеду. От этой сумасшедшей надо быть подальше. Еще работа не началась, а уже жизни нет.

Марина вытащила из-под кровати сумку и начала складывать в нее вещи.

– Куда ты собралась на ночь глядя? – схватила ее за руку обеспокоенная Наталья Ивановна.

– А я не собираюсь в ночь, – отстранилась от нее разъяренная женщина. – Завтра первым автобусом уеду.

– Правильно! Пусть валит ко всем чертям! – активно поддержала решение соседки Татьяна. – Пусть дома храпит!

Голубчиков и Хайруллин молча стояли в дверях, никак не вмешиваясь в происшествие.

Марина бросила сумку на пол и зарыдала. Первый день на работе, а такое! Пришла уставшая, завела будильник на 4:30, забралась наверх и крепко уснула. Как вдруг проснулась от удара по голове, несильным, но скользнувшим чем-то колючим по виску. Приподнялась. Кровь капала на подушку, а внизу стояла ухмыляющаяся гнусная баба:

– Я тебе говорила, что жизни не дам в этой комнате? – зашипела она. – Я тебе говорила, что не оставлю тебя в покое? Чего разлеглась? Вали отсюда!

– Я тебе сейчас свалю, – Марина сама не заметила, как легко спрыгнула со второго яруса и схватила, не ожидавшую от нее такой прыти, нахалку за грудки. Затем скрутила ее и начала охаживать полотенцем, попавшимся под руки, приговаривая: – Вот тебе! Вот тебе! Получай! Будешь знать, как будить уставшего человека!

Лупила до тех пор, пока их не разняли.

И вот сейчас она сидела на кровати, закрыв лицо руками, и горько плакала. Крепкие мужские руки обняли ее, и она с удивлением обнаружила, что Антон находится рядом с ней.

– Успокойся, Маришечка, – он нежно посмотрел на нее. – Ну? Все же в порядке? Эта дама завтра же покинет гостиницу. Я тебе обещаю.

– Не надо, Антон, – почему-то заступилась за неадекватную соседку Гурова. – Не трогай ее.

– А ты не уедешь? – с тревогой спросил он.

Повариха утерла слезы, посмотрела с благодарностью на парня и пообещала:

– Не уеду, конечно. Куда я от тебя уеду?

Антон прижал женщину к себе и нежно поцеловал в щеку:

– Ложись, отдыхай. Я слово даю, что эта дрянь тебя больше никогда не заденет, – затем помог подняться ей на второй ярус и пошел к двери. По пути зло шепнул Татьяне: