На секунду все звуки будто выключило. А потом автодром буквально взорвал вой толпы.

- - -

[11] Пит-сто́п— техническая остановка машины во время гонки. В это время проводится проверка технического состояния машины, а также заправка, смена шин, быстрый ремонт (примечание автора).

[12] Пелето́н — основная группа гонщиков в спортивной гонке (примечание автора).

5. Глава 5. Господин Милославский

«Наконец-то я могу отдохнуть и немного расслабиться. — Потерев руки, Милославский облегчённо вздохнул. — Да-а-а… Слава Богу, что всё закончилось. Ещё чуть-чуть, и я бы взорвался».

Откинувшись на мягкую спинку огромного кожаного кресла, Дмитрий расслабился и прикрыл отяжелевшие от усталости и хронического недосыпания веки. Перед глазами рассыпались тысячи разноцветных огоньков праздничного фейерверка. Уже много лет он жил в режиме нон-стоп[13].

Сегодняшний день выдался весьма непростым: корпорация осваивала новый рынок сбыта. Он лично с особой тщательностью просматривал каждый документ. Не то чтобы Милославский не доверял своей команде, просто так уж привык действовать с момента становления бизнес-империи.

Добился за эти годы он многого. Работа стала всем: любимым делом, домом, а команда — семьёй. А как же иначе?

Жизнь странная штука.

Куда ещё молодому человеку было деть себя после расставания с желанной женщиной? Подруга детства, а позже любимая, не став судьбой Димы, связала будущее с его бывшим другом Михаилом. С того самого дня, как тот увёз Варю, они больше ни разу не встречались. И пусть рядом с ней не он, но Дима знал: единственная счастлива. Это значит, что то, ради чего он столько боролся, случилось. У неё сложилась семья: муж и трое детей — девчушка и двое мальчишек. Более того, в глубине души Дмитрий гордился: самого младшего назвали, как и его. Ведь, как известно, все случайности не случайны.

Мог ли Дмитрий Милославский ещё двадцать лет назад предположить, что станет одним из богатейших людей мира? Провидение другого выбора ему не предоставило: лишив любви,[14] одарило взамен удачей, трудолюбием и баснословным состоянием.

Поначалу Милославский пропадал в офисе лишь по одной причине: чтобы не сойти с ума от одиночества и живущей в сердце ревности. Он, как ненормальный, погрузился в работу, перестал отличать день от ночи, замечать будни и выходные.

Иногда Дмитрий давал себе возможность расслабиться: встречался с женщинами —всегда разными, но типаж неизменно оставался одинаковым. Он искал похожую на ту, которая являлась ему в откровенных снах спустя годы.

Постепенно боль притупилась.

Несбывшиеся фантазии поблекли, их затмили реальные события. Годы безудержного бега по кругу заставили забыть о многом, что дорого для обычных людей. Он отвык мечтать о любви, о счастье.

Постепенно из памяти стёрлось, как замирало сердце и пела душа только от одной мысли о ней, как таяло под его ласками разгорячённое податливое женское тело, а жадные губы нежно прикасались к бархатной коже, ощущая её слегка солоноватый вкус.

Он всё забыл. Заматерел. Очерствел. Стал смотреть на произошедшее по-другому.

Сейчас ему сорок восемь. В принципе, жизнь удалась, и вроде всё хорошо. Только иногда в душе поднималась буря сопротивления произошедшему с ними — вдруг становилось так тошно, что Милославский готов был променять всё, что имел, на одно-единственное желание: любить самому и быть любимым.

Увы! Такого обменного пункта не существует: нельзя заменить хрустящие банкноты на самое драгоценное и удивительное — взаимное чувство.

Дима дернул головой. Это была лишь минута слабости.

— Дмитрий Георгиевич! — Интерком, негромко звякнув, ожил голосом секретаря: — Я хотела уточнить по поводу вечера. Пока вы были на совещании, звонила Оливия. Она не могла с вами связаться и поэтому просила передать: сегодня к 21:00 вас ждут на ужин к её родителям. Но на 20:45 запланирован вылет… Мне его отменять?