Эти буквально несколько минут сомнительного общения с боссом стали фатальными как для неё самой, так и для её руководителя. Их почти уволили.

«Как можно так относиться к тем, кто старается облегчить твою жизнь, сделать её более комфортной, пусть всего лишь на несколько часов?!» — сопротивлялось сознание Анастасии. Чем больше она думала об этом, тем сильнее закипала злость на его неблагодарность.

Вопиющая несправедливость вывела её себя, а бунтарский дух заставил ринуться в бой. Теперь она боролась не за себя, а за Мелиссу.

Но все доводы девушки разбивались о его холодность и высокомерие, словно глиняные шарики о глухую каменную стену.

— Пойдём, Настя. — Старшая бортпроводница аккуратно дотронулась до её локтя, едва Милославский отвернулся. — До конца рейса у нас есть обязанности, и мы, несмотря ни на что, должны их выполнять. — Затем, наклонившись к самому уху отчаянной защитницы, прошептала: — Держи лицо, девочка! В нашей профессии — только так: надо уметь красиво выходить из любой сложившейся ситуации. Дмитрий Георгиевич в своём праве: он руководитель! Давай, уходим!

Вернувшись к себе, Настя сникла. В голове бурлил водоворот. Мысленно продолжая спор, она буквально каждую секунду придумывала новые, более язвительные и колкие возражения. Безумно хотелось сделать как можно больнее тому, кто не смог оценить её искреннюю заботу.

«Ну что ж, раз я пришлась не ко двору, то так тому и быть! — наконец решила девушка. Её губы дрожали, щеки алели, а в больших голубых глазах плескались слёзы. — Значит, нам не по пути».

К тому времени, когда самолёт приземлился, Настя окончательно осознала, что компания-мечта так и останется всего лишь мечтой.

И всё же в силу упёртости характера последнее слово она привыкла оставлять за собой.

— Вы поняли свою оплошность? — обратился к ней Милославский на выходе из самолёта. Дмитрий и сам не понимал, зачем задает такие глупые, практически детские вопросы. Не по статусу ему было общаться со стажером, но просто молча пройти мимо он отчего-то не мог.

— А она у меня была? — Ресницы Насти быстро взмахнули несколько раз, а брови удивленно приподнялись. Ясные голубые глаза с правдиво-наивным изумлением рассматривали человека, задавшего столь нелепый вопрос, пухлые губы приоткрылись, показывая остренькие беленькие зубки.

— Вы неисправимы! — Милославский вспыхнул негодованием и нахмурился. Он снова злился, но уже на себя.

«Вот зачем мне эти игры?! Разве сходство с Варей делает эту девушку лучше других или какой-то особенной?»

— Не вам об этом судить! — Она явно не собиралась каяться. — Переживу! Раз здесь моя старательность не ценится, найдётся другая компания…

— Хгм… Вы так думаете?! — Его бровь приподнялась в насмешливом удивлении, и лёгкая ухмылка растянула тонкие губы. — Ошибаетесь! Ни одна уважающая себя компания после такого инцидента не наймёт вас на работу.

Настя от досады, прикусила нижнюю губу.

«А ведь верно! Этот хам легко сделает так, что я не смогу нигде устроиться».

Чуть подумав, она парировала, решив ни за что не показывать своего отчаяния перед деспотом.

— Возможно, так и будет какое-то время! Но, думаю, в конце концов, вам и самому надоест гонять меня по конкурентам.

От смелости девушки Милославскому, внезапно, стало смешно. Качнув головой, он решил не продолжать пустую перепалку и сделал очередной шаг на выход.

«Сдержанности бы ей в характере… побольше. Цены бы девочке не было!»

— До свидания! Будем рады, если вы вновь воспользуетесь услугами нашей … вернее, вашей авиакомпании, — как ни в чём не бывало, даже с нотками торжественности, проговорила Настя ему в спину.