– Ты меня напугала! – сбоку заголосил Добрынин. – Прости, Алис, я не думал, что все так получится!

Ну да, чем умнее человек, тем меньше он думает. Интересно, а ведьме бы понравилось такое выражение? В ее стиле, чтобы вообще ничего не понятно.

– Девушка, вы понимаете, где находитесь? Можете о себе рассказать? – перебивл дальнейшую тираду Артура, спросила фельдшер.

В дурдоме, блин, “Ромашка”. Судя по тому, что мне снятся какие-то дебильные сны с проклятой старухой! Откуда вообще в моей голове такие мудрености появляются?

– Левицкая Алиса Алексеевна, двадцать четыре года, упала, очнулась, сейчас, видимо, едем в больницу. Надеюсь, моему спутнику гипс куда-нибудь наложить.

“Наложить можно только в штаны”, – злобно фыркнул голос в голове. Плевать. На такого, как Добрынин, можно и наложить. Офигительное свидание, ничего не скажешь!

– Как вы себя чувствуете?

– Как унылая какашка, – буркнула в ответ. Бесят.

Раздался нестройный хор похрюкиваний.

– Почему?

– Да потому что меня стукнули, уронили, сверху придавили и… седалище болит, кажется.

31. Глава 30

Если я надеялась легко отделаться, то отделали меня. Знатно так. Не возжелай зла ближнему своему и да не получишь ты бумерангом, или как там у них это работает. Только вот причем здесь я?! Или это Сердюк сглазил? Из вредности!

Черт бы побрал этих мужиков!

– Алис, ну, правда, я не хотел, – извинялся Артур, путаясь под ногами колесами, пока медбрат из перевозки катил мою инвалидную коляску.

Да иди ты, знаешь, куда, со своими извинениями?!

Думала, что смешно выгляжу в этом странном наряде, но теперь к нему добавился ещё воротник на шею (или как он там называется), гипс на руке, фиксирующая повязка на ноге.

– Угу, теперь я, зато, точно не перепутаю вас с Артемом… – пробубнила, поглаживая своё новое украшение. Его мне хотя бы убить не захочется.

Жаль, что бриллианты не вложили в гипс.

– Давай провожу тебя до дома, – проигнорировал моё недовольство Добрынин.

– Нет, спасибо, я ещё жить хочу! – протараторила, усмехнувшись. – К счастью, меня отвезет перевозка. Твоими молитвами.

Ну или деньгами. Плевать. Мужчина должен платить. За все. Артур еще пытался мне что-то доказывать, о чем-то просить, но я не слушала. Медбрат довольно бережно загрузил меня в машину наподобие скорой и мы отправились в путь. По дороге, оставшейся в живых рукой, набрала сообщение Алексу (это единственный номер с новой работы, что я догадалась сохранить, дура), чтобы отметил мне больничный на ближайшие две недели, минимум.

Удивительно, но звонков не последовало. Должно быть, занят. Женой, например. Я даже успела задремать в дороге, такой длинной она показалась, да и доза обезбола во мне сейчас была, что надо – не чувствовала вообще ничего: ни жопу, ни руку, ни мозг, ни пустоту внутри…

– Наконец-то! – подскочил к открывшейся двери машины Пушной. – Ох ты ж, блядь. Что случилось?

– Производственная травма, – закатила глаза, пока медбрат выкатывал меня из машины.

– Коляску в прокат берете? – подкатив к подъезду, спросил мужчина из перевозки.

– Да! – выпалила, не раздумывая. Хотя, зачем она мне со сломанной рукой?

– Нет! – одновременно со мной прорычал Алекс. – На руках носить буду, – важным тоном заявил.

– Воротник минимум пять дней не снимать, спину и ноги излишне не трогать. Назначения и препараты здесь, в пакете.

У меня в руках материализовалась довольно увесистая торбочка. Вот это я понимаю, сервис. И пока я прижимала к себе пакет, наглые лапищи Пушного весьма осторожно подхватили меня.

– Какое ты имеешь право решать за меня? – лениво пробормотала, прислонив (насколько это было возможно) голову к крепкому плечу.