Конечно, я прекрасно понимала, чего добивался этот каменный идол. Ему нужна была информация по Валерику Росянскому, тваренышу. И ведь, главное, понял, что я знаю больше, чем говорю. И выводил меня, выводил, мучил, одни и те же вопросы по-разному задавал, заставлял повторять бесконечно одно и то же, во всех вариациях. 

Я даже устала наивную дурочку из себя строить под конец допроса. Именно допроса, хотя называлось это по-другому. 

Но ничего по существу не сказала.                                                                                           

Потому что подпол останется тут, на своей работе, под прикрытием корочек. 

А   наивная дурочка  выйдет в полный опасностей и несправедливостей мир. И вот спрашивается, кто будет ее глупую  жопку прикрывать на свободе? Кроме братика безбашенного? Который, кстати, еще и не вышел из казематов наверняка? 

На нем больше висело, чем на мне, все же судимость, и прочие веселухи. Хоть и не доказанные, но зафиксированные. 

А потому…                                                                                                                                 

Ну его нафиг.                                                                                                                                          

Валерик в любой момент выйдет и вспомнит про разговорчивую девочку. А,  если не он, так папочка его. И не надо мне тут про программу защиты свидетелей. Не надо. Не Америка. 

У нас свидетелей по-другому защищают. На два метра под землю закапывают – и все. 

Так что вчера подпола я не удовлетворила, как он ни старался. 

А потому что  я – скромная девушка. И ничего ему не обещала. И вообще… 

Где справедливость, в самом деле? 

В кои-то веки решили с Максиком дело доброе сделать! Помочь двум бедным овечкам, так не вовремя попавшимся на глаза Валерика и его шакалят. 

И на тебе.                                                                                                                

По полной получили.                                                                                                           

Валерик уже, наверно, на свободе. 

А мы тут.                                                                                                                              

Меня опять привели в тот же кабинет, из которого отправили ночевать в казенном доме пару часов назад. 

И там все тот же подпол, лениво щелкающий мышкой , поднял на меня тяжеленный взгляд. Глаза у него были серые, острые. Каменные. Даже мороз продрал. Вот ведь… 

- Доброе утро… - черт, как его зовут-то? Не помню же нифига…

- Доброе. Как спалось? 

Еще и спрашивает! Издеваается… Ну ничего, господин подполковник, получите сейчас веселье.

Развлечетесь.                                                                                                                      

- Ой, знаете, не очень. Лавка жесткая, а кожа у меня нежная. Синяки теперь, вот смотрите, - я доверчиво хлопнула ресницами и отогнула немного ворот футболки. Там в самом деле был синяк, но, естественно, не от шконки, а от ночных приключений. 

Подпол на секунду задержал взгляд на голом плече, дрогнул ноздрями. 

Ой… А ты не такой каменный, да? Я еще вчера заметила. Слишком ты пристально мои губы разглядывал. И за руками следил. Интересно как… 

- И вообще… - подпустила в голос интимного хрипа, облизнула губы, помня, что вчера это особо не произвело впечатления, но, может, мне показалось? – Холодно, страшно. Я до сих пор в ознобе. 

Так… Подпустить немного дрожи, прикусить губу, и слезы на глазки! 

Да, слезы – безотказный вариант.