Да какие варианты? Какие решения?  

Ничего больше нет. Ни работы, ни семьи, ни друга. Для меня в их жизни больше нет места. 

И сил тоже больше нет. Наверное, именно поэтому я просто сползла по стенке и села прямо на пол. Кажется, это становится традицией. Даже рассмеяться захотелось, не сомневаюсь, что вышло бы истерично. 

Вновь открыв глаза, уже в следующую секунду их закрыла. Нет, свет сегодня совершенно точно не моя тема. Дотянувшись рукой до выключателя, щелкнула им и опять подняла веки. Да, так гораздо лучше. 

Лучше...  От этого слова я все-таки рассмеялась, сдалась. Я и лучше... Нет, мы однозначно не синонимы. Нас с этим словом, словно разные полюса магнитов, отталкивало друг от друга. 

Магниты. Смешно и плакать хочется. 

Я не знаю, в какой момент мой смех превратился в слезы. Не знаю, сколько времени я провела так, обхватив руками колени, смотря в темноту и не видя перед собой ничего. В любых смыслах этого слова. 

Когда я поднялась на ноги, то их толком и не чувствовала. Странно, что они вообще держали. Не знаю, как добралась до комнаты.  

Грудь словно сдавливало тисками. Свет в спальне не включала – это было лишним. Чувствовала себя раздавленно, опустошенно. Каждый шаг давался с огромным трудом. Казалось, что вот-вот упаду и больше никогда не смогу встать. Одна. В этом мире я никому не нужна. Даже сомнений в этом никаких не осталось. 

Мысли бились загнанными птицами, причиняли неимоверную боль оттого, что я не знала ни одного ответа на вопросы. Почему именно я? Где я успела так провиниться? За что?! 

До постели добрела, будто в тумане. Кое-как скинула любимые туфли на пол, а потом и вовсе от души пнула их, даже не желая знать, куда они прилетят и какой ущерб им причинят мои действия. К черту туфли. Какая это мелочь по сравнению с тем, что творится внутри, в душе. 

Меня раздирало. Ощущала, как острые когти разрывают самое светлое, что было в моей жизни. Ошметки израненного сердца разлетаются по разным сторонам мира – так, чтобы их точно никто и никогда не собрал. 

Да, в эту ночь я умирала. Никогда не видела смерти, но мне безумно, до сумасшествия хотелось, чтобы все это закончилось. Чтобы раз и навсегда тьма окутала меня своим одеялом, пришла в лице страшной старухи с заточенной косой. Чтобы кто-нибудь забрал мою боль. 

Интересно, кошка смогла бы изменить ситуацию?  

Вновь захотелось рассмеяться... 

Ни разу в своей жизни не сталкивалась с истерикой, но от осознания того, что она происходит со мной здесь и сейчас, становилось жутко.  

И вновь я словно лишилась разума на несколько секунд. Упустила тот момент, когда закричала. 

Я кричала. Кричала, наплевав на соседей, на темную ночь и на весь этот чертов мир. Била кулаками по матрасу, подушке и даже стене, чувствуя себя пациенткой психбольницы. И выла. До скрежета закусив зубами угол ни в чем не повинной подушки, я выла, уже не замечая ливнем бегущих слез. Просто пыталась, как умела, выплеснуть всю черноту, которая ледяными иглами забиралась под кожу, сковывала, умерщвляла. Я не могла с ней справиться. 

Впервые признавала поражение. Полное, безоговорочное. Впервые так отчетливо понимала, что жизни для меня больше нет. Впервые осознавала, что хотела бы навсегда остаться во сне – там, где нет всех этих проблем. Там, где я нужна, пусть и всего одному человеку. 

Я капитулировала. 

Холодная пустота заняла сердце, отпустила измученную душу, давая провалиться в темный туман, ставший уже привычным. Я закрыла глаза, не прекращая тихо всхлипывать. 

Наверное, эти всхлипы оставались единственным связующим звеном между мной и прошлой жизнью. Жизнью, которая закончилась, потому что, даже не зная о том, что будет со мной с утра, я отлично понимала, что стать прежней я не смогу уже никогда.