Просторные брюки, юбки в пол, длинные туники или кардиганы до колен. На ногах кроссовки или балетки. В руках – неизменный блокнот с карандашиком, она часто что-то писала в нем.

Я благоговела перед ней. Гретель была такой, какой я больше всего хотела бы стать.

Мне кажется, она тоже ощутила наше родство душ. Такое ощущение, что мы знали друг друга много лет. И мы сразу естественно и легко стали общаться, а общих интересных тем находилось все больше. Мы очень близко подружились. Не могли наговориться, много гуляли в парке, сидели в кафешках, ходили в гости друг к другу. Писали письма. Обменивались книгами.

Я полюбила ее всей душой.

"Воля, что неволя, что вой в поле…

Во, бля! Понесло за порог, за ворота, за околицу – на болота.

Эпилог. Задерни зеркала черным бархатом

Впрок. А счастье по чужим векселям, видит бог."

(с) Веня Д'ркин

За что я так привязалась к нему? Толстый, лысый, некрасивый, маленького роста. Полная посредственность. Такого увидишь в толпе и не заметишь, не запомнишь, скользнешь взглядом, и все. Думаю, Борис понимал, что внешность – не его конек. И старался брать другим – расчетливыми манипуляциями, умело подсаживал на крючок. Он ловко вовлекал меня в свои сети, с каждым днем все сильнее привязывая к себе. Заменил мне всех, стал самым близким и дорогим человеком.

Я все больше нуждалась в этом отношении, внимании, поддержке. Подсела на него как на самый страшный наркотик. А потом Борис начал этим пользоваться.

Что бы я ни показывала ему по работе, о чем бы ни советовалась, он всегда хвалил меня. И не краткое "молодец", нет, он рассыпался в комплиментах.

– Милая, ты такая умничка! Я так восхищаюсь твоим умом, навыками, качеством работы! Ты так ловко и быстро со всем управляешься! Не то, что я. Я медлительный, туго соображаю. Вот сижу уже третий час, колупаюсь с отчетом по работе. Не успеваю сдать вовремя. Мне бы твой ум и смекалку, но я так плох в этом. Не разбираюсь в компьютерах.

– Давай я тебе помогу? – вызвалась я, – отформатировать документ в Word? Это несложно.

Он вскочил со своего кресла, охотно уступая мне место.

– Как это было бы чудесно, милая! Просто подарок для меня! Ты правда хочешь мне помочь?

– Я часто форматирую документы, набила руку.

И я просиживала теперь в офисе дополнительные часы, выполняя не только всю свою работу, но и львиную долю его. А если я пыталась отказаться, он применял тяжелую артиллерию:

– Ты занята, милочка? Не хочу тебя отвлекать.

– Ты меня не отвлекаешь.

– Я тут закопался с презентацией для Совета директоров. Эта программа со слайдами такая трудная, все время что-то ускользает, перескакивает…

– Power Point?

– Наверное, я даже название толком запомнить не могу, видишь, какой я тупой.

– И вовсе ты не тупой, – возмутилась я, – она требует некой сноровки, да.

– Это у тебя ручки золотые, милая, блестящий ум, все схватываешь на лету, а я… – он разочарованно вздохнул и махнул рукой, – что с меня взять.

– Я посмотрю потом, мне надо сначала доделать срочный перевод.

– Конечно, конечно, не смею тратить твое драгоценное время. Просто я сегодня вечером свободен. Так хотел подольше побыть с тобой вдвоем, – прошептал он интимно, наклонившись к моему уху, – но, увы, проклятая работа. Что ж, как-нибудь в другой раз.

Этого я перенести не могла. Я так хотела провести с ним наедине те немногие свободные минутки, которые у него были. Вновь окунуться в его внимательный теплый любящий взгляд. Его нежные прикосновения дарили мне чувство, словно отец обнимает меня и защищает, любит и принимает такой, какая я есть. У меня никогда не было такого опыта. Так что я решила перевести свой срочный текст ночью, а сейчас добить его презентацию, чтобы мы могли немного побыть вместе.