Тупая боль сдавливает грудную клетку. С трудом поднимаю себя с постели, принимаю душ и спускаюсь на завтрак.

Мама, как всегда, свежа и прекрасна, папа, погруженный в свои мысли, пьет кофе. Только дядя Илья в хорошем настроении.

— Кто-то вчера перебрал? — весело мне подмигнув, он с аппетитом начинает есть.

— Эмилия, вечером ты должна хорошо выглядеть. Приедут Орловы, — не поднимая глаз от тарелки, говорит мама.

— Я вижу, что вы все уже решили? — резко встаю, роняя салфетку на пол. — На мое мнение вам наплевать?

— Сядь за стол, — грозно приказывает отец. — Ешь, потом поговорим.

Мне кусок в горло не лезет. Нехотя пью чай с тостом и придумываю в голове хлесткие фразы, которыми буду убеждать родителей в их неправоте.

Я не понимаю, в какой момент мы перестали слышать друг друга. Между нами всегда были теплые, доверительные отношения. А сейчас самые родные люди жестко ломают меня, принуждая к замужеству. В тишине гостиной раздаются медленные, тяжелые шаги. Присутствующие за столом напряженно переглядываются, потому что утром мы гостей не ждем.

Меня парализует, когда вижу его тяжелый, враждебный взгляд. Тело постепенно начинает неметь. Сглотнув ком в горле, набираюсь смелости и смотрю моему незнакомцу прямо глаза. Сейчас передо мной не Миша, в которого я влюбилась с первого взгляда, а Ермак. Жесткий, властный мужчина. Который одним взглядом пригвождает человека к полу. Таким я его еще не видела. Комната мгновенно заполняется ароматом пряных духов и энергетикой лидера. Внутренности сворачиваются в тугой жгут.

На нем серый костюм и белая рубашка. Верхние пуговицы расстегнуты. Сейчас он не скрывает шрамы. А наоборот, не стесняясь выставляет их напоказ. Я так хотела увидеть при свете его тело и была уверена, что отвращения у меня не возникнет. Но сейчас мне страшно и хочется зажмурится.

Ермак без привычной уже щетины на лице. В его внешности больше нет мягкости. Может, ее и не было, просто я все придумала в своих фантазиях. Жесткие губы расплываются в надменной улыбке, а мне остается только мучиться в догадках, для чего же он пришел.

— Доброе утро, по глазам вижу, что узнали. Хотя давно не виделись, — его речь тихая, но твердая, пробирающая до мурашек.

— Миша? — мама вскрикивает и медленно оседает на стуле.

— Он самый. А ты, Вика, совсем не изменилась, — острым, словно лезвие, взглядом он медленно обводит всех по очереди и ядовито усмехается.

— Мишка, друг. Ты жив? Это просто чудо. Я так рад, — дядя первый отмирает и подходит к Ермаку широко распахнув объятия.

— Ни к чему этот фарс, — гость выставляет руку вперед, заставляя дядю резко затормозить в растерянности. — Пришло время платить по счетам. Я и так вам подарил слишком много лет спокойной жизни.

— Что тебе нужно? Как ты посмел заявиться в мой дом? — папа вскакивает из-за стола и размахивает руками. — Это ведь ты под меня копаешь?

— Как ты уже понял, Терновский, — обращается Миша к отцу. — Я хочу стереть тебя в порошок, отомстить за все, что ты мне сделал. Я постепенно отберу у тебя все, лишу самого ценного. И буду наблюдать, как ты корчишься в одиночестве от бессилия.

— Ах ты сученыш…

— Предлагаю развлечься, а то вы все очень напряжены. Как будто не рады меня видеть, — он нагло улыбается и садится в кресло.

— Миш, ты перегибаешь палку. Мы же всегда были друзьями. Давайте выпьем за встречу, — дядя, наверное, пытается разрядить обстановку, но выходит только хуже.

— А ты, Илья, как был лицемерным трусом, так им и остался, — говорит с насмешкой. — Ты в курсе, Вадим, что тебя тюрьма давно ждет? Обворовал ты государство на огромные суммы, и совесть тебя, как вижу, не мучает.