-Достаточно, чтобы убедиться в тщетности этой идеи. да и кандидаты в городе закончились.

«И вы расширили зону поиска до других городов», - внутренний голос гадко захихикал. Это был злой смех, смех над самим собой.

-Зачем тебе замуж, Тина, что за навязчивая идея?

-Да нет никакой идеи, просто положено так. Ну и возраст.

-Какой на хрен возраст? Сколько тебе? Восемнадцать?

-Мне двадцать пять, - серьезно произнесла Тина и глядя в мое удивленное лицо, добавила: - выгляжу моложе, да? Так бывает, когда у человека нет жизненного опыта, а у меня он нулевой.

“Зато природной хитрости сколько угодно», - внутренний голос не унимался.

Я злился, что девчонка так легко обвела меня вокруг пальца. Что она ворвалась в мою жизнь, заставила думать и смотреть на мир по другому, вывернула меня наизнанку, почти влюбила, и…оказалась такой же как все. Точь в точь как моя бывшая жена.

Шли молча. Тина заговорила первой.

- А я знала, что вы уедете. Представляете, вот прямо сегодня с утра проснулась и сказала сама себе: «Андрей точно сбежит обратно в столицу. Но ты должна сделать все, чтобы он запомнил это путешествие.

-Да уж, такое забудешь.

Тина задорно подбоченилась и посмотрела на меня. Не так весело, как ей, возможно, казалось. Печаль в глазах резко контрастировала с широко натянутой улыбкой.

- Ой! Ну какая я бестолковая! Я ведь кое-что для вас принесла. – Она залезла в холщовую сумку и выудила со дна конверт. – Как знала, что будем прощаться - и вот, принесла сюда. Андрей, вам письмо. Танцуйте.

-Что?! – Я не отрываясь смотрел на белый прямоугольник в ее руках.

- Ну, письмо же. Принято танцевать, чтобы получить его, вы что, не знаете? Это игра такая, вы мне танец, я вам письмо.

Неприятная догадка поразила меня. После неудачного откровения и танца, поняв, что это не работает, Алевтина перешла на театральные методы и написала мне признание. В духе Татьяны Лариной. Обильно сдобрила его печалью, пролила пару слез, подушила бумагу. Чтоб уж наверняка. Игра в обольщение становилась грязной, но во мне появился азарт: довести ее до конца.

- Тина, отдай мне то, что у тебя в руке.

- А вот и нет! - Алевтина взвизгнула и бросилась с дороги в рощу. Бирюзовые балетки неприятно чавкнули, утонув в мокрой после дождя земле, но это ее не остановило. Тина добежала до небольшого камня, вскочила на него и задрала руку вверх, чтобы я не достал.

Маленькая, самонадеянная дурочка.

- Ты принесла мне письмо. Видимо в ход пошли Пушкинские признания, раз по другому не сработало, но теперь я хочу прочитать, что там. Отдай, раз оно для меня.

- А я передумала! Вы мне больше не нравитесь! – Упрямица все еще стояла на камне и держала конверт над головой. Однако, не смотря на вздернутый подбородок, в голосе ее прозвучали панические нотки. И ей было чего бояться. И было кого…

Неторопливо подойдя к девчонке, я вкрадчиво повторил просьбу:
- Тина, будь умницей, письмо. Ты ведь о чем-то думала, когда писала его. Фантазировала. Теперь я хочу прочитать.

-Занятно, а вот я наоборот не хочу. – Она опустила руку и нервно облизнула губы. – Я просто подписала для вас открытку на память, а вы как с цепи сорвались.

-Просто отдай, – прорычал я, глядя в ее огромные как у оленя глаза.

— А вот и нет! – Она приняла вызов и встала на носочки, чтобы казаться еще выше.

Дерзкая девчонка. Что ж, так даже лучше. Я не намеревался прыгать вверх, вместо этого схватил пигалицу на руки и прижал ее к развесистому дереву, стоявшему в двух шагах от нас. Ее страх и запах, мои злость и нетерпение – все сплелось в тугой узел. Алевтина болталась на весу, испуганно озираясь по сторонам, как будто еще надеялась позвать на помощь. Бесполезно. Мы были одни на расстоянии пары сотен метров.