- Заткинись! - я вцепился в воротник его рубашки и с силой дернул Гордеева вверх. Того тряхнуло, как белье после стирки, и тщедушное тело обмякло в моих руках. Он даже не сопротивлялся, знал, что сейчас его будут бить. И за что получит, он знал тоже.

Гордеев вперил в меня до тошноты прозрачные глаза и принялся шептать:

- Возьмите меня к себе в штат, я буду писать статьи, любой повод. Я стану вашим ручным псом… вам же нужен свой человек в прессе. Все будет освещаться так, как вам нужно, как вы скажете!

Ещё секунда, и он бы начал умолять. А дальше, кто знает, может скупить, может плакать или целовать мои набойки, чтобы выслужиться посильнее. Я с омерзением отвёл взгляд от его дрожащего в подобострастном припадке лица, и увидел, что мои пальцы сжимают рубашку. Точнее, какую рубашку они сжимают. Край воротника оттопырился, выставляя на свет почти что чёрные, лоснящиеся швы. Показалось, что даже ткань на ощупь липкая.

Его тушка мягко опустилась на землю, когда я разжал руки. Связываться с таким - только мараться. Потом ни за что не отмоешься.

- Или отсюда, пока цел, - прохрипел и сплюнул на землю, рядом с местом, где стоял Гордеев.

Вдруг за спиной послышался шорох и раздался женский голос:

- Андрей, извините, что ждали. Сестра просила помочь перестелить кровать. Ой, вы не одни?! - и разглядев фигуру за мной, добавила с улыбкой, - привет, Егор. Как дела, как мама?

- Все хорошо, Тина, - прошептал Гордеев, не глядя в ее сторону.

- А вы почему на свадьбу не пришли? Тетя вас звала.

- Дела.

- А здесь что делаете?

Меня стали раздражать глупые вопросы Алевтины. Ее нежный, похожий на колокольчик голос. То как приветливо она общалась с мерзавцем, будто не понимая, что он на самом деле за человек.

- Очевидно снова дела, Алевтина, на этот раз со мной, но мы уже закончили, верно, Егор? - Не выдержав, я прервал девчонку. Она с удивлением посмотрела на меня. Пусть. Лишь бы скорее замолчала и перестала щебетать с этим тошнотным журналистиком.

Тот кивнул:

- Все верно. Я уже давно должен идти, мама ждёт. Ляля, передай Сонечке мои поздравления и скажи тете, что скоро зайду.

Последнее мне совсем не понравилось. Ему незачем встречаться со Скабеевыми и этот очередной штрих к семейному портрету удручал. Точнее злил. Они совершенно не умели выбирать себе правильное окружение, звали домой кого не попадя.

Гордеева этого…или меня…

Бесит!

Я зашагал в сторону пустыря. Не оглядывался и не смотрел, идёт ли Тина за мной.

Дом ее новых родственников стоял на отшибе, в глухом тупике. За ним - куцые деревья, переходящие в поля. Ни магазинов, ни светофоров, ни людей, у кого можно было бы узнать дорогу. Ни-ко-го.

- Не так быстро, я не успеваю за вами, - от быстрого бега у Тины появилась отдышка.

Я остановился, чтобы та смогла меня догнать.

- Фух. Как на пожар, ей Богу. А где такси?

- Не приехало.

- Адрес перепутали? Ой, ну это бывает тут постоянно. Заказывают на Красноармейцев, а приезжает на Красногвардейцев. И самое интересное, улицы эти совсем рядом. Смешно?

- Не смешно. Тина, или домой - произнес я и посмотрел на девчонку.

Мы стояли напротив друг друга, неловко переглядываясь, как застигнутые врасплох Любовники. Из всего многообразия чувств, душивших меня, можно было выделить наиболее сильные, но поверь, Барбара, стыда там не было. Зато сколько угодно разочарования, раздражения и злости.
- Откуда ты знаешь этого Гордеева?

Так это мой неудавшийся жених, - Тина звонко рассмеялась, - его мне тетя сватала. Он ещё статью о нашей семье писал, мы тут вроде как местные знаменитости, хотите дам почитать?
- Не хочу. И много у тебя было этих женихов? - слова журналиста заезженной пластинкой крутились у меня в голове. Я не должен был ему верить, но постоянно, как какой-то мазохист, прокручивал все, что он сказал о Тине. Спасовал каждую грязную деталь. Мучился. И не мог спросить прямо.