По мокрой спине струились капли пота. Здесь было жарко. И очень нервозно. Я не видел Анну со дня нашего развода, а точнее еще раньше, потому что на развод так и не пришел, доверившись адвокатам и Максу. И теперь, стоя в душном переполненном зале, судорожно искал ту, которую сам выгнал меньше года назад. Гадал как идиот: она или нет.

Хоть бы нет…

Из оцепенения меня вывел легкий удар по плечу. Отец Тины стоял рядом и держал в руках две стопки с прозрачной жидкостью:

- Вижу, вы развлекаетесь? А я к вам по простому, без всякого, вот, - он протянул одну из стопок мне, - давайте выпьем за то, чтобы этот сложный день поскорее закончился, а наша сложная жизнь продолжалась как можно дольше.

- Борис Сергеевич, - я разочарованно втянул носом воздух, - Спасибо вам за гостеприимство. Но тут я откажусь, я не пью. Никогда и ни при каких обстоятельствах.

Это было правдой только наполовину. Вернее было бы сказать « я больше не пью», но я решил не утруждать незнакомых людей такими подробностями.

- А ты и не пей, но стакан в руках подержи, пока старик тост говорит. – Его чуть осуждающая улыбка не скрылась от меня. Не скрылось и другое. Незнакомка в изумрудном платье материализовалась в конце зала, прямо за колонной. Она будто бы играла со мной, выглядывая и прячась обратно. Как ни старался, я не мог разглядеть ее лица.

- Борис Сергеевич, скажите, девушка в зеленом платье, такая, с каре, вы не знаете, кто она?

- В зеленом? – Он задумчиво почесал переносицу, один в один как делала Тина. – Даже не знаю о ком ты, я таких тут не видел.

Отлично, теперь у меня появились галлюцинации. Вернее было сказать «у меня появились галлюцинации…опять».

Я зажмурился так, что глазам стало больно. И, не глядя вперед, руководствуясь одной лишь памятью, протянул руку и нащупал стопку. Сладковатая жидкость в три глотка растворилась в желудке, минуя вкусовые рецепторы. Не наркотик, а лекарство. Лишь бы не видеть тени своего прошлого.

Никакой привычной теплоты, разливающейся по телу. Вязкая сладость на языке - и ничего больше. Ни легкости, ни тяжести, ни дурманного тумана, на который я так рассчитывал. Недоверчиво покрутив рюмку в руках, я разочарованно выдохнул. Борис Сергеевич, с любопытством ожидавший моей реакции, воспринял это молчание по-своему и подал официанту знак рукой. Тот быстро подсунул мне новую порцию лекарства. Я повторил нехитрый жест, залпом выпив все до последней капли. Теперь уже я принялся искать мальчишку, чтобы третья рюмка принесла такую необходимую мне легкость. И снова ничего.

- Сынок, на этом, пожалуй, перерыв. Ты ведь и не ел сегодня ничего. – Скобеев забрал из моих рук пустую посуду. Следующим жестом он выудил из цветного покрывала, окружившего нас, белый лоскуток, который, при ближайшем рассмотрении, оказался его дочерью Алевтиной. Я огляделся. Тканевые обертки, вращающиеся вокруг меня, трансформировались в людей со смазанными лицами, как в каком-то кино.– Дочка, последи за нашим гостем. Боюсь, я не учел особенностей его организма. Если будет плохо, позови меня.

Она кивнула, и я ощутил, как ее прохладная ладонь нырнула в мой сжатый кулак.

- Пойдемте отсюда, я вас представлю…кому-нибудь, в общем, представлю.

- Алкоголь на меня не действует. – Радостно хихикнув, я поделился своим наблюдением с Тиной.

- Ага. Я это заметила.

- Ерунда, а не напиток. Давай найдем официанта и попросим сделать нам коктейль. Вы вообще пьете коктейли? Ааа, я как-то забыл, что сектанты не пьют, - я испуганно зажал рот рукой.

- О Господи, да за что мне все это? – прошептала она, глядя в сторону. И чуть позже добавила: - Сейчас я попрошу принести вам воды, хорошо? Вы ели что-нибудь?