- Много, - уклончиво ответила птичка, глядя куда-то в перед. На меня она старалась не смотреть и это злило. За то недолгое время, что мы были знакомы, я привык угадывать ее по малейшим изменениям в мимике. Она смешно морщила нос, хмурила лоб, не боясь ранних морщин, поднимала брови в удивлении, и часто моргала, чтобы прогнать печаль и подступающие слезы. Теперь же я не видел ничего. Я перерезал девчонке дорогу и остановился прямо напротив коляски, так, что наши взгляды снова пересеклись.

- Много это сколько?

- Много это много.

- Ты ведь не самая младшая, почему тебя все называют Лялей?

- Так сложилось исторически, еще со времен татаро-монгольского ига…

- Хватит! – она вздрогнула и с недоверием посмотрела в мою сторону, будто не понимала, что я могу повысить на нее голос. Отлично, теперь мне стало стыдно: – Извини, этот ребенок все время крутится, я не привык носить детей на руках. Я не хотел на тебя кричать.

- Допустим, - Аля залезла в сумку, достала из пакета дольку яблока и засунула брату прямо в рот. Тот замолчал и принялся сосредоточенно грызть лакомство, тем самым подарив нам несколько мгновений тишины.

- А как бы тебе хотелось, чтобы тебя называли?

Алевтина затормозила от неожиданности. Она отпустила ручку коляски и свободной рукой почесала переносицу.

- Никогда не думала об этом…Наверное…мне нравится, когда меня зовут Тиной.

- Очень приятно, Тина, я Андрей. Как-то не было времени представиться. - Я перекинул маленького засранца через плечо и попытался пожать Алевтине руку, но та только отмахнулась от меня.

- А я знаю, вы Андрей Воронцов.

- Откуда? – опешил я.

- Я ваш паспорт нашла. В сумке. Вместе с лекарствами.

- Ты должно быть шутишь?

Она обернулась и вздернула подбородок, демонстрируя самый решительный вид:

- Я никогда не шучу, забыли?

Забудешь такое, как же… Вообще я не на шутку напрягся. Помимо прочего девчонка рылась в моих документах, контрактах и договорах, мало ли что она могла там отычкать и воспользоваться в своих корыстных целях.

- И много ты прочитала в моем паспорте, - нарочито безразличным голосом начал я.

- Не очень, - она пожала плечами, - родился в Москве, женился там же. Это же просто паспорт, что там интересного?

Я не стал рассказывать дурехе, что имея на руках чужие документы, можно и узнать и сделать очень много всякого. Интересного вряд ли, а вот разного дерьма – пожалуйста.

- И что, сразу пробила меня в социальных сетях?

- Зачем? – Удивилась она. - Тем более, у нас нет социальных сетей.

Теперь настала моя очередь удивляться.

- В смысле?

- В коромысле, мы ими не пользуемся, просто нет такой надобности.

Видя неверие на моем лице, она вздохнула и, потянувшись в карман на козырьке коляски достала свой телефон. Старый, кнопочный, с большими облезшими клдавишами, на которых давно уже стерлись цифры. На таком не то что Телеграм не установишь, на нем связь можно поймать высоко в горах, стоя на одной ноге и призывая молнию себе в помощь. Наконец страшная догадка озарила меня:

- Тина…вы сектанты?!

- А вы дурачок? – хохотнула она.

- Что?! Я нет.

- Ну и отлично, значит мы оба заблуждаемся в своей оценке друг друга. Кстати, уже пришли.

И она затормозила перед одноэтажным зданием, украшенным уродливой аркой из воздушных шаров. Розового цвета, разумеется.

То, что все называли рестораном, оказалось университетской столовой. В таких я не бывал…собственно говоря, никогда. Теперь же с интересом разглядывал растяжку над молодоженами, сидя в самом конце бесконечно длинного стола. Слева от меня незнакомая тетка, справа еще одна и их обеих до смешного печалило, что посередине, как тюльпан среди ромашек, восседал я.