Отвернувшись, чтобы не видел боли,
Ухожу… И вновь стихи растут.
Неужели где-то на дороге
По ним тоже сапоги пройдут?!
Не для книжных парников, а просто —
Так чтоб я прочёл и ты прочла…
Так, чтоб рана рубцевалась без коросты
От любимого тобой стиха.
Так, чтобы бесплодье не пугало!
Так, чтоб знали – расцветут цветы!
Так, чтобы любимой было мало,
Если полвселенной даришь ты.
Не для книжных парников, а просто…
1976
А ты луна
Под треск дождя, под шум машин
И ветра завывающее пенье…
Ищу я вновь себе уединения…
Бегу к тебе, луна. Один.
А ты не смотришь на меня…
Ну не смотри! Я не икона.
Я не похож на поп-Ленно́на.
Не в чём тебя и не виня.
Смотрю на дальние светила…
На их мерцающий огонь —
И скачет туча, словно конь!
А ты, луна, чего уныла?!
Что толку с твоего молчанья?
Возьми, как солнце, засвети!
Или начни писать стихи,
По небу звёздами швыряя…
А ты молчишь. Наверно, это вздор?!
Ты смотришь на меня в недоуменье…
И наклоняешься в сомненье,
Бросая на меня свой взор…
1973
Я всё прощу…
Я всё прощу: обиды, оскорбленья.
Возьми, ударь! Я не обижусь – бей!
Но ты не тронь святое вдохновенье.
Но ты не лезь в него! И сметь – не смей!
Оно пришло. И я, смывая слёзы,
Как в первый раз. Как в самый первый раз —
Живу! Дышу! И с разума наркозы
Срываю вновь на миг – блаженства час!
Я всё прощу: обиды, оскорбленья.
Возьми, ударь! Я не обижусь – бей!
Но ты не тронь святое вдохновенье.
Но ты не лезь в него! И сметь – не смей!
1977
Он знает тайну обо мне…
Я снова крикну сам себе: постой!
И снова не смогу остановиться.
И снова побегу за горизонт —
О, Господи, тебе молиться!
Нет, не молитва. И не стон. —
Срываются и падают слова,
Как будто с полулысых крон
Слетает пожелтевшая листва…
Листов исписанные лица,
Разбросанные по земле.
И ветер гонит их и злится,
Он знает тайну обо мне…
1976
Листья
Я хочу мальчишкой упасть в эти листья,
А кто-то брезгливо метнёт: «алкоголик!»
Как будто страницы мои под ногами —
Жилистые листья, гонимы ветрами…
И мнутся. И рвутся. Вывозятся. Жгутся.
Аж веники гнутся под тяжестью их.
Я падаю в листья – перебираю,
Как будто ищу ненаписанный стих…
1974
«Виршик»
Ты меня попросила:
Прочитай мене «виршик!»1
Небо тучи носило.
Я, как жалкий носильщик,
Нёс обиду с собою,
И устало сгорбился —
Над тобой. Надо мною
Чёрный ворон кружился.
Ты меня попросила:
Прочитай мене «виршик!»
Небо тучи носило.
Я не жалкий носильщик!
Я бежал, и дрожали,
Задыхаясь от боли, —
Ветви листья рожали,
Прямо тут – возле поля!
И взлетают, как птицы, —
Обезумев от воли,
Строки, словно зарницы
Здесь рожденные. – в поле!
1978
Передам тепло
Мозг мой сохнет. Я доведен до грани…
Люди! Я же вам сердце! Вам стихи!
Где душу вырывал, гноятся раны…
А вы тепло считали за грехи!
Как можно перепутать? Я не знаю…
Но не в обиде. Просто тяжело.
И солнце, обезумев, обнимаю —
Меня сожжёт. Я передам тепло!
1976
Я такой же
Я остался таким же – без рамок настенных,
Без расплющенных книжных строк.
В этой жизни, в сугробах заснеженных,
Отогреться я так и не смог.
Рано, знаю: за дебит – кредит.
Все равно не склепать счета!
Старый год устало уедет,
И я вновь не достиг ни черта!
Я опять не успел решиться.
То ли лень, то ли просто тоска.
Снег над нами летит, кружится, —
Замерзает в тетради строка…
1976
Лишь бы не дать родиться
И хочется бросить расчёты,
Рвануться к безумной строке.
И лист бледнолицый блокнота
Прильнёт, замирая, к руке.
А я зарисую страницу —
Бессловно, бездарно. Увы —
Лишь бы не дать родиться
Началу начала строфы!
Лишь бы не дать родиться:
Таблетки, кольца, аборт.
Я по побегам от музы —
Бью мировой рекорд!
1982
Предала любовь
Теперь тебе плевать на мой каданс.
На рифм моих грудастую упругость.
Тебе сейчас, пожалуй, ближе грубость