– Хорошо! Ведите ее сюда! – Алан вскочил и начал расстегивать на себе рубашку. – Я ей покажу безумие.

– Прекрати балаган. Сядь!

Алан сел на место и замолк.

– Ты у меня образцовый пациент, – доктор Мортимер вздохнул, – поэтому я тебе объясню ситуацию.

Алан снова начал тонуть в кресле, молча ожидая продолжения.

– У местного правительства нет на нас денег. Лечебница кое-как существует на пожертвования родственников некоторых пациентов. Поэтому мы урезаем расходы и отпускаем всех, кого можем.

– Что-то я никогда не слышал, чтобы так из тюрем людей выпускали.

– Во-первых, мы не тюрьма. Во-вторых, у тюрем ситуация с бюджетом куда лучше нашей. В-третьих, даже там такое случается.

– Правда?

Доктор Мортимер развел руками.

– В любом случае, Алан, выбора у нас особо нет. Ты можешь пожелать остаться в каком-либо другом заведении или оплатить свое пребывание здесь самостоятельно, но я бы советовал тебе не чудить и не делать ничего, что могло бы вернуть тебя к нам или в любое подобное место. В таком случае твои шансы выйти за его пределы снизятся почти до нуля.

– Рецидивистам сложно доказать, что они снова не оступятся?

– Именно так.

Наступило неловкое молчание. Алан уставился в окно. На фоне серо-голубого неба парила одинокая чайка. Как она оказалась так далеко от моря? Разве для нее сейчас вообще сезон? Доктор Мортимер двинулся в своем кресле, откликнувшемся слабым скрипом. Куда исчезают чайки, неужели они тоже перелетные? Или они остаются у побережья навсегда?

– Я бы тогда хотел попросить вас об одной услуге, – наконец тихо начал Алан.

– Что же?

– Я могу посещать Елену? Хотя бы иногда.

– Не думаю. Вообще-то вы не родственники.

Доктор Мортимер заметил, как на этих словах пациент слегка дернулся в кресле.

– Но я могу попробовать уговорить главврача. Вы, кажется, подружились, поэтому от подобных визитов, скорее всего, ничего плохого не случится.

– Правда, доктор? – Алан приподнялся со своего места.

– Правда. Но только если она сама не будет против.

– Я спрошу у нее. Когда вы меня выпишете?

– Ориентируйся на неделю.

Доктор Мортимер отпустил Алана и разрешил ему самому вернуться в нужное крыло. Тот медленно брел по коридору, погруженный в старые мысли, которые растеребил в его голове врач на прощание:

– Подумай, чем займешься после выписки.

Алан осознал, что давно не задавался вопросом, как ему жить не то что дальше, а вообще. На секунду ему показалось, что здание вокруг покрылось трещинами, они поползли от пола до потолка, оставляя огромные проемы в стенах, а за ними виднелась пустыня, без знаков и направлений, одинаковая со всех сторон. Алан закрыл глаза и стоял так, пока сзади не донесся оклик одного из медбратьев. Когда он оглянулся, коридор был на месте, в целости и сохранности.

***

Елена восприняла новость в своей обычной спокойной манере: скромно улыбнулась и прикрыла лицо длинными пальцами. Алан даже немного расстроился, ему показалось, что тень легкой грусти, проскочившая у нее на лице, была бы ему приятнее. Но ее улыбка растопила мимолетные чувства. Остальные пациенты в отделении на секунду удивлялись новости, но тут же о ней забывали. Алан вдруг понял, что его самого так же быстро забудут.

Но погода, похоже, радовалась за него. Солнце выходило с каждым днем все раньше, становилось заметно теплее. Через несколько дней доктор Мортимер снова вызвал Алана к себе. Еще с порога он спросил:

– Ну, друг мой, чем собираешься заняться, как выйдешь?

Он указал на кресло, куда Алан задумчиво погрузился.

– Поедешь домой? Вернешься к семье?

– Скорее всего, нет, – ответил пациент, поколебавшись минуту. – Может, на пару дней, я еще не решил.