И травный аромат – всё станет мне дороже!
Всё станет ближе: купол синевы,
И купол храма в лучезарном свете,
И колокольчиков лазурность из травы,
И вдохновенность строгая в поэте.
И кажется, что всё в едином звуке,
В едином миге праведно слилось,
Как будто для любимых нет разлуки
И жизнь уже не будет вкривь и вкось.
Лиза повзрослела.
Перелеска
Поезд из Москвы набирал свой ход, с каждой минутой приближаясь к своему конечному пункту – небольшому областному городку Липецку. Был март месяц 1997 года. В двух местном вагоне было двое – он и она. Они были случайными попутчиками на одну ночь. Их освещал лишь тусклый свет лампы. В ней ничего не было особенного: тёмные немного вьющиеся волосы, карие глаза, нос с небольшой горбинкой, но как только она вошла в купе и улыбнулась ему своей чарующей улыбкой, сердце его жалобно сжалось.
Он был убеждённым холостяком, да и для женщин в его жизни времени не было. Он возвращался в Липецк из боевых действий в Чечне, в свои сорок лет добился немалых успехов, был майором. В Липецке из женщин его ждала только мама.
– Меня зовут Верой, – представилась случайная попутчица. – Мне тридцать пять, работаю журналисткой в Москве, еду в гости к своей родной сестре в Елец.
«Словно досье про себя написала», – подумал он, а затем нехотя представился: «Александр, еду к матери в Липецк».
Зашла проводница в купе, прервав их чуть начавшийся разговор, затем ушла, но они всё равно молчали. Им не о чем было говорить – слишком разными людьми они были.
Молча они начали готовиться ко сну, молча легли и также молча стали слушать стук колёс. Через некоторое время она вдруг сказала:
– А сейчас в лесу распускаются перелески, пробиваясь из-под снега. В народе их подснежниками называют, но это не совсем правильно. Я с детства люблю этот цветок. Знаете, он борется с холодом, почти смертью, и дарит людям любовь.
Сердце Александра вдруг сжалось от боли. Он вспомнил, как в детстве ходил с мамой в лес за этими синими цветками.
И опять наступило молчание.
«А меня никто не любит, и никто мне не дарит любовь», – думал майор.
«А испытывала ли я любовь когда-нибудь в жизни? – думала Вера. – Я всегда считала себя современной, модной. Мужчин вокруг меня было много, а вот любящего по-настоящему и любимого ни одного. Я всегда смеялась над подругами, если они выходили замуж. Я не верила в бессмертную любовь».
«Я всю жизнь только воевал, – таковы были мысли Александра. – Мне уже 40 лет, а я одинок. Я устал от одиночества».
«И хоть у меня было много случайных связей, я всё равно всегда чувствовала себя одинокой».
И вдруг их потянуло друг к другу – страстно, неудержимо, может быть, глупо. Нет, то было не физическое влечение. То было родство душ. Словно они всю жизнь друг друга знали и любили, а сейчас ехали вместе куда-нибудь на юг к какой-нибудь любимой тётушке. Но Александру показалось неприличным признаваться во вспыхнувшем чувстве к незнакомке: «Нет, мне нельзя любить, я же военный. Я не хочу, чтоб моё сердце было разбито».
«Я не могу полюбить случайного попутчика», – думала в свою очередь Вера.
«Я слишком стар для любви», – были его мысли.
«Мне уже поздно кого бы то ни было любить», – словно отвечала она ему мысленно.
А поезд шёл дальше, мерно покачиваясь и выбивая свой такт. Но они уже не были одинокими…
Утром его разбудил знакомая проводница, объявив: «До Липецка осталось 30 минут». Он сразу же посмотрел на соседнее место, оно было пустым. Нет, не совсем пустым. Там лежала одна маленькая перелеска, уже чуть-чуть повядшая. Майор взял её и поцеловал хрупкий цветок. Он вспомнил Веру. Нет, то была не легкомысленная женщина, то была его несостоявшаяся любовь, единственная любовь его жизни, его упущенное счастье, а он почти ничего о ней не знал. «Боже, что я наделал! Я упустил свой шанс! Вера, где ты?» – подумал он.