– Что случилось?

– Были здесь кое-какие дела.

Я села.

– Ты мне не говорила.

– Ну, Эми, я не обязана рассказывать тебе о каждом своем шаге.

Фраза озадачила, подруга бросила ее с раздражением.

– Как твои дела? – Елена попыталась сгладить ситуацию.

– То взлеты, то падения, – вздохнула я.

– Мелкий изверг доставляет неприятности?

Я рассказала об успехах с Олив, о том, что девочка написала историю, о книжной ярмарке. Елена делала вид, что слушает с интересом, хотя мысленно была не со мной. Видимо, устала. Ведь если бы что-то случилось, она бы мне рассказала.

– Значит, папаня позволил тебе отвезти девочку в Лутон?

– Если честно, я боялась, что он будет против.

– Получается, он не такой тиран, как ты считаешь.

Я прислонилась к спинке кровати и поджала ноги к груди. Одной рукой держала телефон перед лицом, другой – накручивала прядь волос.

– Видимо. Хотя мне кажется, что он просто сжалился.

Елена сморщила лоб, тоже сев на кровать.

– Объясни.

– Он был пьян, когда мы разговаривали, это было неприятно.

– Не заставляй меня умолять, расскажи, что случилось.

Я вздохнула, вспоминая пять минут, проведенных с Итаном Бердвистлом.

– Мне доложили, что вы хотите о чем-то меня попросить, – движением указательного пальца он пригласил присоединиться к нему.

Я села напротив.

– Полагаю, миссис Фуллер упомянула о моей идее, – перешла я сразу к делу.

Он лукаво улыбнулся и наклонился вперед, держа в руках бокал.

– С чего вы взяли, что я дам согласие вывезти мою дочь за пределы Доунхилла?

Алкогольные пары защекотали мне ноздри, я поджала губы и предложила:

– Поговорим об этом утром.

Раздражение не сделало его менее соблазнительным.

– Почему? – нахмурился он.

Я перевела взгляд на полупустой бокал. Мистер Бердвистл проследил за движением моих глаз и резко поднял голову, вынуждая меня говорить.

– Ярмарка пройдет днем. Олив любит читать, я думаю, что ей полезно познакомиться с теми, у кого похожие увлечения.

– Вы едва сдерживаетесь, чтобы не оскорбить мою дочь, а теперь хотите организовать для нее экскурсию? – презрительно бросил он.

– Если мы с ней наладим отношения, то мне будет проще ей помочь. Олив нужен кто-то, кто выслушает ее, поймет ее.

– Вы здесь не для того, чтобы копаться в голове моей дочери. Я дал вам задание: просто делайте то, за что я плачу.

Мистер Бердвистл навис надо мной, заставляя сердце колотиться так, словно меня вот-вот проглотит чудовище. Я выпрямила спину, чувствуя, как напряглись мышцы.

– Может, поэтому мои коллеги уволились, – буркнула я и тут же пожалела.

– Объяснитесь, – прорычал он, посмотрев на меня так, будто хотел испепелить.

– Девочку окружают покорные люди. Она думает, что ей все обязаны, потому что ни у кого не хватает смелости сказать, что мир устроен иначе.

– Вы обвиняете меня в том, что я избаловал дочь?

– В принципе, да, – не сдержалась я. – Олив живет в позолоченной клетке, она не чувствует необходимости расти, взрослеть, и поэтому ей неинтересно учиться. У нее нет стимула.

– Будьте очень осторожны, мисс, – предупредил он сквозь зубы. – Я могу отправить вас туда, откуда вы пришли, одним щелчком пальцев.

– Я знаю, каково это – чувствовать себя непонятой, – прошептала я.

Мистер Бердвистл внушал страх и между строк грозил уволить, но я уже сталкивалась с высокомерием и травлей, я знала, что в такие моменты нельзя показывать слабость. Мне важно, чтобы он понял, насколько пагубно его отношение.

– Моя дочь – не нуждающаяся сирота.

Его голос пронзил меня острым лезвием.

– Она не живет с истеричной мачехой, и никто никогда не выгонит ее из дома. У нее есть я, и я могу дать ей все, что она захочет, – он рыкнул, выпячивая грудь, отчего затрещали пуговицы на его голубой рубашке.