Мермоз уже успел забыть о том, какие на севере Франции бывают холода. Тьонвиль – это город с мощными стенами XV века, сдерживавшими в разные времена натиск то французов, то немцев, однако они не способны остановить дыханье полярных ветров. Сержант вышел в город погулять в компании с Гийоме и еще одним ефрейтором из эскадрильи по фамилии Гарне. На рыночной площади им попадается много военных, легко узнаваемых по серым шинелям. Мермоз прячет под шарфом свои нашивки сержанта, чтобы не вынуждать молоденьких солдатиков вытягиваться перед ним в струнку каждый раз, когда он попадется им навстречу. Есть и парочки-тройки юных девиц. Проходя мимо, они поглядывают на военных, а потом шушукаются и хихикают. Но вдруг прямо перед ними проходит военный об руку с кудрявой блондинкой.

– Внимание, лейтенант Пеллетье.

Все трое, проходя мимо, отдают ему честь, и лейтенант спесиво задирает нос, а его спутница, не столь юная, каковой ей хотелось бы показаться, но с выдающимися округлостями фигуры, которые она всячески подчеркивает пикантной походкой, судя по всему, забавляется этой пантомимой. Мермоз нагло окидывает взглядом ее пышную грудь, чего Пеллетье как бы не замечает, а она в ответ бросает кокетливый взгляд.

– Давайте-ка уберемся с этой площади куда подальше, а то тут слишком много индюков разгуливает.

Они сворачивают в одну из боковых, гораздо менее людных улиц и, увидев в окнах свет, подходят ближе. Это шумное питейное заведение, где вино подают в низких стаканах, а анисовку – рюмках-наперстках. Мермоз заказывает бутылку вина на троих, но сам он, с обычной своей жаждой потерпевшего кораблекрушение, успевает уже опрокинуть в себя три стакана, в то время как двое его приятелей едва пригубили первый. Сержант поворачивается к компании мужчин, облокотившихся на барную стойку, и в непринужденной манере обращается к ним с вопросом: где здесь, в Тьонвиле, можно познакомиться с девушками – благопристойными, но не слишком? В ответ ему могут посоветовать только местные бордели. Он отрицательно качает головой и поворачивается к сослуживцам.

– Платить за секс – это как зеленый салат кушать. Досыта не наешься.

Один из местных, по жилам которого течет уже гораздо больше анисовки, чем крови, считает необходимостью на этот комментарий обидеться.

– Кем это ты себя вообразил, чтоб трепать здесь языком о чести девушек Тьонвиля, фанфарон?

Мермоз откидывает назад волну светлых волос, слишком длинных для военного. Местный житель вызывающе глядит на него остекленевшими глазами, и так как Мермоз не отвечает, петушится еще больше:

– В чем дело, переросток? Тебе мыши язык откусили? Или ты сам себе его со страху проглотил? Пойдем выйдем, если не боишься.

И мужчина направляется к выходу. Гийоме и Гарне начинают подниматься со стульев, однако Мермоз кладет свои ручищи на плечо каждого и усаживает их на место.

– Если нет классного перепихона, сойдет и добрая драка. Вернусь через минуту.

Он идет к выходу, а оба ефрейтора обмениваются взглядами. Не могут решить, что им делать: остаться в баре, как им было велено, либо пойти взглянуть, что там происходит. Но поскольку клиенты заведения уже дружно потянулись к выходу, при всем желании дойти до двери они не успевают. Мермоз уже возвращается с той же насмешливой улыбкой, с которой и уходил. Минуты оказалось более чем достаточно. На той стороне улицы явственно видны торчащие из мусорного бака ноги паренька, что взялся задирать сержанта, отчаянно дергающиеся в воздухе в попытках их владельца выбраться.

Подойдя к стойке, Мермоз обращается к хозяину:

– Включите в мой счет наше вино и то, что пил мой новый друг. – И кивком показывает на улицу.