– Это ваш брат.

– Я нашел Гермеса. – Услышав в телефоне голос Диониса, Гера с победным видом оглянулась на Савелия. – А передай-ка обратно трубочку этому милому юноше.

– Я бы очень попросил вас помочь этой бедной женщине, – с места в карьер взял Дионис, – она несколько не в себе. Конечно, с ее амбициями выйти в феврале месяце на мороз в одном платье для нее не составит труда. Но вы, как добрый христианин, надеюсь, этого не допустите. И отведите ее к церкви, которая находится… – Он произнес адрес и, не прощаясь, положил трубку.

Вконец растерявшийся Савва, глядя на телефонный аппарат, произнес:

– Вас нужно переодеть. Вы не можете отправляться в церковь в таком виде.

– Опасная эта штука – любовь к земному мужчине, – задумчиво произнес Дионис и пристально посмотрел на Геру.

– О чем ты? Я всегда любила только своего мужа, – почему-то не взорвалась в ответ Гера.

– Ты знаешь, он красив, этот парень, и почему бы тебе слегка не похулиганить. Пара маленьких рожек придадут шарма твоему «святому» муженьку, – захихикал Дионис и, взяв под руку Геру, вошел с ней в храм.

Неповторимый запах церкви, ее освещение и тишина как-то странно повлияли на Геру. Женщина почувствовала непреодолимое желание постоять около прекрасных настенных росписей. Даже Дионис, странно притихший, что-то бормоча про себя, рассматривал изображения. Затем увидев молоденькую девушку, которая вышла из открывшейся двери, спросил ее о чем-то.

– Наш Гермий в исповедальне, – показал он на маленькую комнатку.

– Гермий? – переспросила Гера.

– Так теперь зовут нашего шалунишку. Я всегда говорил, что он честен ровно настолько, чтобы не быть повешенным.

Мимолетная любовь, произошедшая между Зевсом и плеядой Майей на небольшом греческом островке, трансформировалась в рождение Гермеса. Майя была счастлива, а папаша, в очередной раз отмахнувшись от появления на свет еще одного ребенка, все же попытался оградить мать от истерик и мщения Геры. Он попросту превратил плеяду в созвездие, которое лишь изредка напоминало ему о той единственной ночи любви.

Малыш же сызмальства приносил Зевсу кучу неприятностей. Первое, что сделал Гермес, как только начал ползать, так это стащил жезл у отца. А потом сколько еще всего было. И кража стада священных коров у Аполлона. И скандальное воровство пояса верности у самой Афродиты.

Молодой бог рос амбициозным, циничным, никого и ничего не уважая на Олимпе. Никогда не пытаясь навязать свою дружбу, всегда держался особняком и невероятно гордился своим дедом – титаном Атлантом. Отцу он так напрямую и заявлял: «Это МОЙ дед держит твой Олимп. Где бы ты был, если бы не он? Рухнул бы в тартарары». Зевс гневался, но радикальных мер не принимал и даже своим высоким повелением присвоил сыну звание бога торговли. Позже юноша стал называться еще и богом воров, путников и еще чего-то там. Только ему этого было мало.

Если что-то происходило на Олимпе, происходило не без участия Гермеса. Это уже стало данностью. Олимпийцы вздохнули с облегчением, когда бог вдруг куда-то исчез с Олимпа. Правда, в кулуарах проносился шепоток, что пропал он неспроста. Зевс хмурился, но пытался не обращать внимания на эти разговоры. А зря. Сынок, будучи бунтарем по своей сути, явно что-то замышлял.

– Проходите, Ваше Величество. – Прижав руку к сердцу, слегка поклонился Дионис и приоткрыл дверь исповедальни.

Гермес стоял спиной к дверям и поправлял сутану. Услышав легкий скрип двери, и даже не повернувшись, он спросил почти грозным голосом:

– Ну что, блудница? Как будем исповедоваться?

– Быстро! – Стараясь подражать своему мужу, Гера придала своему голосу звук молний, бьющихся о металл.