—Хороший тамада и конкурсы интересные, — улыбнувшись так, что у меня поджилки затряслись, он сложил руки на груди. —О чем просить собралась?

Сейчас впервые я видела его так близко, что смогла даже рассмотреть карий цвет глаз и длинные ресницы, а еще усыпанное мелкими шрамами лицо. При этом черты лица правильные, я бы даже сказала, аристократические. Странно. Он одновременно смахивал на бойцовскую собаку, пережившую множество боев, и на дворянина голубых кровей. Не самое удачное сравнение, конечно, но это первое, что пришло в мою больную голову.

—Передайте это Александру Павловичу, пожалуйста, — оглянувшись по сторонам, я сунула руку в сумку и вытянула оттуда запакованный в несколько слоев бумаги, а потом и в файл, сверток. Ваха посмотрел на меня насмешливо, словно для него это была самая очевидная вещь в мире.

—А наш мэр будет недоволен. Так что лучше забери,— качнувшись на пятках, мужчина хотел развернуться, чтобы уйти, но я перехватила его исполинскую руку, покрытую темной порослью волос. Он замер. Я тоже, но отпрянув, заметила, что мое касание было для него, мягко сказать, неприятным. Мужчина ощетинился, словно я его ударила.

Воздух вокруг нас искрил от напряжения.

—Послушайте, я правда благодарна, но эти деньги я не возьму. Считаю, что их можно только заработать, это будет честно, в ином случае…это не мой случай. Спасибо.

Сунув сверток в руку мужчины, я быстро пошла прочь, чтобы не испытывать больше ничье терпение…

Спину нещадно жгло, как будто мне посылали туда все проклятия в мире.

19. Раздел 1. Глава 18

ГЛАВА 18

БЕЛОВ

Голова разламывалась на миллионы частей. Сегодня как никогда, пусть это и продолжалось изо дня в день. Я морщился, но стоически выдерживал ее, зачастую не выпивая ни единой таблетки, потому что боль давно сроднилась со мной. Стала одним целым и неотъемлемым. Это больше не мой враг, это друг по несчастью. Он приходил ко мне и открывал дверь с ноги, чтобы остаться наедине и поделиться своими печалями. И я принимал эту боль как часть себя. Хорошего и плохого.

Закрыв глаза на пару секунд, я сделал несколько вдохов и выдохов. Коротких. Иногда это помогало отвлечься от стучащего в голове набатом звука. В этот раз не помогло ничего.

Мы нашли исполнителя. Технически не мы, а Ваха, конечно, но суть в том, что нашли, и уже несколько часов пытались узнать через него, кто же заказчик. Методы бывают разные, бывают жестокие, бывают изнурительные для исполнителя и для испытуемого. Ну что поделать?

Так или иначе, на меня работали лучшие, а потому я был уверен, что к ночи у меня будет имя заказчика, а к завтрашнему обеду его не будет в живых.

—Ну ты и пирушку закатил, — сказал я Вахе, усаживаясь в кресле. От резкой смены положения тела новый удар пришелся ровно по темечку. Выдержать.

Ваха молодец, целый бильярд-центр снял, а тут и девочки, выпивка, все чинно и благородно. Музыка играла нормальная, та, что музыка, а не дикие вопли под свист и барабанную дробь. Короче, заморочился он как никогда, пожалуй. Быстро собрал всех наших. Сабантуй вышел и правда приличный.

Возможно, мне надо было передохнуть от всего, в особенности от себя. Ведь находиться наедине с самим собой мне становилось все труднее, вот почему я пропадал в зале, где можно было отключить мозги, где все подчинялось только слаженной работе мышц. Чаще сам, реже с другом, раньше так вообще с сыном.

Нечастые спарринги неплохо так отрезвляли, получше пойла, в них я забывал не только о боли, но и о ней. Но как бы я ни старался делать вид абсолютно индифферентный, Ваха отлично меня чувствовал, а посему устроил веселый замес по поводу, который я обычно никогда не праздновал, да даже не вспоминал. Чтобы отвлечь по факту.