– Рот закрой! – отец стукнул рукой по столу.

– Лучше бы вы не приезжали, – тихо сказала Михайловская, роняя голову на руки, лежащие на столе.

Неотложка приехала быстро, но Екатерина Ивановна умерла через сутки, не приходя в сознание. Кате сказали не всю правду, да это для неё было не так и важно. Она знала характер Виктории, сдержанность бабушки и не исключала конфликта, который и привёл к трагедии. Маленький мир двух Екатерин Михайловских, в котором было много реальных планов, фантазий и надежд, рухнул.

Екатерина Викторовна Михайловская была принята на работу в «родное отделение» ординатором в июне 2010 года. Работала на совесть, домой не торопилась, с коллегами не конфликтовала, с пациентками была добродушна и вежлива. Единственное, что её очень напрягало, поборы с рожениц. Эти «негласные» расценки в обычном роддоме «отсутствовали» только на стенде самого отделения. Те, кто мог заплатить, выкладывали деньги сразу, без напоминаний и разговоров. А что делать тем, кому не чем, кто не предусмотрел эту статью расходов, кто попал в отделение раньше срока, да ещё и приезжий?

Катерина столкнулась с акушеркой в дверях палаты, заметив молодую мамочку, родившую часа четыре назад, в слезах. Из короткой отрывистой беседы с пациенткой ещё в родзале, доктор знала, маме исполнилось восемнадцать лет две недели назад. Муж на год старше, выросли они в одном детском доме. Живут в однокомнатной квартире, которую им предоставили.

– Что у нас с лицом? Почему глаза на мокром месте?

– Всё в порядке.

– Какой тут порядок? Денег у неё нет, а муж в отъезде, – участливо заметила соседка по палате.

– Не переживай. Я денег не беру, а Мария Ивановна без твоего взноса перебьётся. Тебе сына кормить, а ты плачешь. Забудь о том, что тебе говорили. До срока тебя никто отсюда не выпишет, – тихо сказала Катя молодой женщине, положа свою руку на её ладонь. – Договорились?

Михайловская вышла из палаты и нашла акушерку в процедурном кабинете.

– Мария Ивановна, вам сколько лет?

– Весной исполнилось пятьдесят пять.

– Почему на пенсию не идёте?

– А жить я как буду на эту пенсию?

– А девочка без родителей на что живёт? Вы же слышали наш разговор. Да, он был короткий, но содержательный. Неужели сердце не дрогнуло, и вы напомнили ей о «платных» родах?

– Все берут.

– Я в курсе. Берите и вы, но делайте исключения из правил. Вы не разбогатеете, а её семье поддержка.

– У меня внучка студентка.

– И что? Я тоже была студенткой и работала здесь, у вас. Жила с бабушкой, лишившись родителей. Может мне стоило бабушку отправить работать? Вы понятия не имеете, что значит жить без родителей.

– Много вы обо мне знаете?

– Человек, который прошёл через трудности и не сломался, способен сопереживать. А для вас наши пациентки дойные коровы. Чем больше родится детей за смену, тем богаче «удой». Я не берусь ломать эту систему, но надо делать исключения из ваших правил. Я сама беру конфеты и шоколад, и мы пьём с ними чай, но у меня язык не повернётся сказать о вашем тарифе. Я на работе и получаю за это деньги, хотя и небольшие. Можете на меня жаловаться, а девочку оставьте в покое.

Через час Михайловскую попросила к себе заведующая.

– Катерина, можно без конфликтов на рабочем месте?

– Можно, если моих пациенток не будут доводить до слёз. Я не повышала голоса, не сказала ничего лишнего и не собираюсь бороться с негласными правилами, но сама участвовать в этом не буду.

Катя возвращалась в ординаторскую, когда на лестнице столкнулась с молоденькой санитаркой, вытирающей слёзы.

– Что же мне сегодня так везёт на молодых плачущих девиц? Ты же у нас была на практике медсестрой. Почему сейчас с ведром и тряпкой?