Вавилов не выдерживает и разрывает их. Белые кружочки летят на тело, сталкиваясь с разгорячённой кожей, чуть покалывая.

– Тогда, – произношу с трудом, когда пружина внизу живота с силой натягивается. Я уже говорила, что долго не выдержу… Особенно, когда в роли змея-искусителя он – мой зверь, в объятиях которого теряюсь. – Перестань делать это.

Хочу свернуться калачиком, когда Вавилов обхватывает мою грудь ладонью. Сминает её, трогает, оставляя красные отметины. Щипает за стоящий сосок, обделённый лаской.

Но нет сил и возможности сделать этого.

Только выпускаю изо рта стоны и  сама подстраиваюсь под темп его пальцев, двигая бёдрами.

А потом не выдерживаю.

Ноги сводит. Спиной отрываюсь от стола, когда тело простреливает сладкая нега. С губ срывается стон наслаждения, который сразу же утопает в звуке расстёгивающейся ширинки.

Не успеваю ничего понять, как Вавилов снова пригвождает меня к столешнице и грубо входит, проникая в моё отзывчивое тело.

23. Глава 22

Сильные ладони перемещаются на худые бёдра, управляя ими как только пожелают. Вавилов врезается в меня, выходит и снова погружается так глубоко, насколько возможно.

Оставляет синяки на коже и скользит руками выше, на талию.

– Лев, – и снова зажигаюсь, хоть только что и получила разрядку, которая до сих пор отзывается во всём теле. Фейерверки перед глазами утихают, но очередное пламя внизу живота разливается с новой силой. – Не останавливайся, прошу. Только не делай этого…

Стон слетает с губ, когда понимаю, что снова поддаюсь безумию. Тому самому, которое лишает напрочь трезвого мышления.

– Единственное, что сейчас меня остановит, – и снова его ухмылка. Такая порочная, не дающая покоя.

Его руки обвивают талию и тянут на себя, вынуждая приподняться на локтях и податься вперёд.

Утыкаюсь грудью и даже через лёгкую ткань майки чувствую исходящий от его кожи жар.

Обхватываю его ногами и руками, прикасаясь к нему всем телом.

Ощущения обостряются. Становятся глубже, ярче, и я настолько забываюсь, что чуть не пропускаю его ненормальную фразу:

– Так это пуля в лоб.

Вроде и романтично… Но и страшно.

Даже в такие моменты мысли не дают спокойствия. Картинки появляются перед глазами, показывая ужасные сцены…

– О чём бы ты ни думала, – Лев на секунду останавливается. – Это неподходящий момент. Не во время секса же.

И снова в своей манере. Насмехающейся, но в то же время сдержанной. Как вообще можно быть таким?

Этот человек вновь удивляет.

– Прости, – улыбаюсь виновато, выпуская изо рта полустон.

Прижимаюсь сильнее и получаю добивающий удар. Словно нокаут. Тот самый, из-за которого во второй раз расслабляюсь и трясусь в оргазме, до которого мужчина снова доводит за несколько минут.

Улетаю куда-то вдаль, прикрывая глаза. Не хочется двигаться или даже вставать на ноги. Сил не остаётся, хоть я и несильно активничала, отдаваясь в умелые руки Льва. И не совсем в них, конечно…

Но против мужчины не пойдёшь да ещё с такими габаритами не попрёшь…

Он отрывает меня от себя, быстро сажает на стол, отчего чуть не теряюсь в пространстве. Вавилов пачкает поверхность того, на чём сижу, и сразу же отвожу взгляд в сторону.

Это смущает. Настолько, что даже не могу заглянуть в глаза телохранителю, которому несколько минут назад стонала в лицо, обхватывая его руками. И тёрлась голыми сосками.

О которых вспоминаю и быстро запахиваю рубашку, чувствуя на коже морозную прохладу осени. 

– Ты милая, – от этого бархатистого, тёплого голоса поднимаю голову. Эти слова не мог сказать Вавилов. Такие для него несвойственные. Необычные. Встряхивающие что-то внутри. И заставляющие щёки разрумяниться, а сердце пуститься вскачь. – Когда кончаешь.