Не доходя до дома несколько десятков метров, он внезапно остановился. Тёплый ветер обдул его гладко выбритое лицо. Подняв голову, он всматривался в тёмное небо, пока в поле зрения не мелькнул ярко-красный огонёк. Тот стремительно приближался, пока наконец не обрел очертания птицы.

Парень протянул правую руку, и на неё грациозно опустилась невиданной красоты птица. Её ярко-красно-оранжевые перья переливались мягким свечением, голубые глаза блестели в полумраке, а длинный хвост и золотой клюв завершали впечатляющий облик.

– Налетался? – улыбнувшись, спросил он.

Птица переступила золотыми когтями по его перчатке, расправила крылья, будто демонстрируя свою силу, и вновь взмыла в воздух.

– Я тебя понял! – рассмеялся молодой человек, провожая её взглядом.

Он двинулся дальше и вскоре остановился у массивной двери дома. Шаги за дверью прозвучали почти сразу. Дверь приоткрылась, и в проёме появился пожилой мужчина в чёрном фраке.

– Доброго вечера, господин Воронцов, – почтительно поприветствовал дворецкий, слегка поклонившись. – Мы вас ждали. Проходите.

Гость приподнял шляпу в знак приветствия, обнажив безупречную белоснежную улыбку, и вошёл в дом. Едва переступив порог, он ощутил аппетитный запах жареного мяса. Значит, ужин ещё не закончился. Это радовало.

– Граф Воронцов, мой друг! – раздался громкий голос хозяина дома, Семёна Семёновича. – Я уж думал, вы не придёте!

– Как я мог не прийти? – граф Воронцов тепло улыбнулся и пожал руку хозяину за предплечье, не снимая перчатки. – Тем более в такой день.

– Бросьте, Константин Яковлевич! – весело рассмеялся Семён Семёнович. – День как день. Лучше пойдёмте выпьем водки!

– Не смею отказать.

Следуя за хозяином, Константин прошёл в гостиную. Семён Семёнович уже наливал в стопки анисовую водку. Мужчины подняли их и выпили, не закусывая.

– Как дела при дворе? – спросил хозяин, наполнив рюмки снова.

– Без особых изменений, – ответил Воронцов, оглядывая зал. Гости графа заметно пьянели, что играло ему на руку – разговор обещал быть более свободным. – Его величество в добром здравии, болезнь отступила.

– Значит, государь-император продолжит… – Семён Семёнович осёкся, резко осмотрелся, убеждаясь, что никто не подслушивает, и понизил голос. – Продолжит гробить страну?

– Судя по всему! – с сухой усмешкой ответил Константин, поднимая рюмку. Мужчины выпили ещё по одной и закусили бутербродом с чёрной икрой.

– После поездки государя на Восток он сильно изменился, – продолжил Воронцов, понизив голос. – Начал принимать законы, которые ударяют по простым чародеям. Им теперь запрещено прилюдно использовать магию. Любое нарушение карается штрафом или чем-то хуже.

Его тон стал громче, и на него обернулись несколько гостей. Воронцов тут же понизил голос:

– Самое странное – государь набирает в личную гвардию всё больше чернокнижников и колдунов. Мне это совсем не нравится.

Константин так резко сжал кулаки, что свечи, зажжённые по всей комнате, ярко вспыхнули.

– Умерьте пыл, любезный друг, – Семён Семёнович жестом предложил графу успокоиться. – Здесь много друзей, но они друзья лишь в мирное время. Если случится, что…

– …всех нас повесят, да ещё по отдельности, – мрачно закончил Константин.

– Пожалуй, нам стоит переместиться в мой кабинет. Там будет безопаснее, – предложил Семён Семёнович.

Константин молча кивнул. Вместе они поднялись на второй этаж. Хозяин дома зажёг свет, и перед ними открылось большое уютное помещение. На полу лежал роскошный восточный ковёр глубокого красного цвета. В центре комнаты стоял массивный дубовый письменный стол с аккуратно сложенными бумагами, чернильницей и свежими газетами. Вокруг стола располагались кресла, обитые пурпурным бархатом.