Джессика посмотрела на мужчину перед собой. Внешне Кристофер выглядел собранным, уверенным в своих словах, но глаза, холодные серые глаза, наполнялись болью и ненавистью всякий раз, когда он говорил о сенаторе.

– Разве свидетельств Молли недостаточно, чтобы возбудить против него дело? Она ведь знает…

– Важно не то, что знаю я или Молли, – Кристофер перебил ее и встал с дивана. Он подошел к окну и продолжил. – Важно то, что я могу доказать. А в нашем случае доказательства должны быть неоспоримыми.

Джессика сглотнула.

– Чего ты хочешь от меня?

В комнате повисла тишина. Кристофер молчал, словно решал, озвучивать ли план случайной журналистке. В конце концов он заговорил.

– Мы нашли офис, который Экклберри снимал во время своей предвыборной кампании два года назад. Теперь он использует помещение в качестве переговорной. Получим доступ к переговорам – вычислим всех подельников.

– Хочешь подбросить «жучок»? – поразилась Джессика.

Кристофер кивнул.

– Может, я тебя удивлю, но незаконную прослушку нельзя пришить к делу.

– Верно. Но, выдав секрет Молли, я разворошил осиное гнездо. Теперь он должен с кем-то встретиться. Если не рискнем сейчас, другого случая может не подвернуться.

– С чего ты взял, что Экклберри с кем-то встретится?

– Потому что нельзя хлопать в ладоши одной рукой, нужна вторая. Сенатор знает, что за каждым его шагом следят, он будет предельно осторожен. И, значит, будет использовать только проверенные средства. Что может быть безопасней, чем личный разговор?

Джессика покачала головой.

– Допустим, но ты забываешь, что Экклберри знает, как я выгляжу.

Кристофер воодушевился, отчего ей сделалось не по себе.

– Тебе не нужно с ним видеться. И у меня есть идея.

Джессика потерла виски и прильнула губами к кружке, но кофе закончился. Она с раздражением поставила кружку на стол и всплеснула руками.

– Тебе кто-нибудь говорил, что от тебя одни проблемы?

Джессика не знала, но ее слова пришлись пощечиной по его сердцу. Он вспомнил тот день, когда сидел в кабинете директора школы, потупив взор.

Рафаэль Мартинес смотрел с сочувствием. Кристофер был не только его воспитанником, еще и сыном лучшего друга. Но по правилам личные привязанности не имели значения, и он обязан был поступить по уставу.

– Я звоню твоему отцу, приятель. Ты уж извини.

Кристофер кивнул и опустил голову.

После нескольких гудков твердый мужской голос ответил:

– Раффи, здравствуй! Рад тебя слышать! У меня голова кругом от работы, забыл позвонить.

Кристофер взглянул на директора, чтобы убедиться – они оба уловили нотки раздражения и растерянности. Рафаэль немного поколебался.

– Ничего, дружище. И прости, я к тебе с плохими новостями.

После нескольких секунд молчания, которые показались мальчику невыносимо долгими, отец заговорил.

– Кристофер что-то натворил?

Рафаэль скорчил гримасу.

– В некотором смысле.

– Он меня слышит?

– Слышу, папа, – ответил мальчик.

– По какому поводу мне звонят на этот раз?

Рафаэль подбодрил его жестом, и Кристофер неуверенно начал. Но каждое слово, как полено, распаляло отца, и тот под конец взорвался.

– Не знаю, что с тобой делать! Ты создаешь одни проблемы!

С той минуты, как Джессика согласилась на авантюру Кристофера, ее не покидало дурное предчувствие. Сон, уверенность в собственной адекватности покинули, а вот дурное предчувствие – нет. И еще водитель! Коренастый мужчина лет пятидесяти долго косился на ее чулки в мелкую сеточку и наглаживал рычаг передач перед тем, как тронуться с места. Первое время она даже оправдывала его, ведь сама бы обратила внимание на такую девицу, но чем дольше он таращился, тем больше Джессика чувствовала себя дешевкой, и тем сильнее хотела придушить его капроновыми чулками, которые так ему приглянулись.